Автор: Некрылова Наталья. Опубликовано 09.04.2020

Написала на днях текст, речь пойдёт о том, как мы расходуем энергию и как пополняем. В работе с клиентами я иногда использую метафору эмоционального термометра, ниже в тексте поясню, как она может помочь в формировании навыка саморегуляции.

Есть такая шкала эмоциональных тонов, возможно вы слышали. В самых общих чертах, она позволяет определить степень насыщенности человеческого организма энергией жизни в связи с преобладанием той или иной эмоции. Например, энтузиазм, грубо говоря, делает человека конструктивнее и здоровее (в прямом смысле, редко или почти никогда не болеет). В то время как те, кто чаще пребывает в тональности скрытой враждебности, и болеют чаще, да и в целом, проблем с ними гораздо больше. Не вдаваясь в подробности, и оставляя за скобками учения Хаббарда (сомнительные и вредные на мой вкус), сама идея шкалы нам пригодится.

Представьте обычный уличный термометр, измеряющей нашу внутреннюю погоду - эмоциональные состояния. Где ноль - нейтральное состояние.

Плюсовая температура, что выше ноля - проактивные состояния.То есть такие, которые не потребляют энергию, а наоборот ее вырабатывают. В этих состояниях мы созидательны, конструктивны, полны сил, уравновешены и разумны, ясно мыслим, нами не так уж просто манипулировать и сбить с толку. Это ресурсные состояния, эмоциональные солнечные батарейки.

Вот их последовательность от ноля и выше: удовлетворение, лёгкий интерес, дружественность, сильный интерес, радость (удовольствие), энтузиазм, воодушевление, эстетическое наслаждение, умиротворение. Чем выше по шкале, тем больше жизни, ресурса и энергии.

А тональности ниже ноля - это реактивные состояния, на переработку которых энергия расходуется.

Их последовательность от легкого холода к сильным морозам: скука, антагонизм (сопротивление), враждебность, боль, гнев, равнодушие, скрытая враждебность, страх, печаль (горе), чувство вины, апатия (отсутствие реакций на жизнь), стыд. Соответственно, чем ниже градус, тем меньше жизни и энергии. В этих состояниях возрастает стресс, реактивность, деструктивное поведение, а способность трезво мыслить и сопротивляемость ослабляются или почти утрачиваются.

Мы не будем говорить сейчас об устойчивых состояниях. Лишь упомяну, что какой-то определённый эмоциональный тон может быть доминирующим на продолжительном участке жизни. Например, апатия при наркомании.

Посмотрим, как может помочь метафора «эмоционального термометра» в приложении к состояниям ситуативным или кратковременным. Ситуативные - это те, что на время составляют общий эмоциональный фон, а потом проходят. Например, печаль при потере работы. Это нормальная реакция, человеку нужно ее прожить, чтобы потом вернуться к своему нормальному состоянию. Кратковременные - связаны с нашими повседневными сменяющими друг друга эмоциями. Например, с утра меня обрадовала хорошая новость, а днём поссорилась с подругой и чувствую досаду и т.д.

Как все это работает?
Наше «Я» условно можно разделить на две составляющие:
- переживающее Я
- воспринимающее Я

«Переживающее Я» - это поток проходящего через меня опыта. Все, что я проживаю в настоящий момент времени. Он состоит из множества внутренних объектов, протекающих сквозь меня, постоянно сменяющих друг друга. Это приходящие-уходящие мысли, образы, чувства и ощущения. Я не всегда могу повлиять на содержание этого потока... эмоции, мысли, ощущения, образы - все эти объекты скорее возникают во мне. И хотя я могу сделать вид, что их нет (игнорировать, подавлять), на самом деле я не могу заставить их не появляться.

А вот «Воспринимающее Я» - это способ, которым воспринимаю своё «Переживающее Я». То есть мое отношение к содержанию потока переживаний. И если на само содержание я не всегда могу повлиять, то вопрос КАК воспринимать по-прежнему в моих руках. И это действительно хорошая новость. Сейчас поясню, почему.

Чаще всего люди делают ошибку, пытаясь бороться с «Переживающим Я». Путём избегания, отрицания или подавления чаще всего эмоций негативного спектра. Если вернуться к «термометру», каких эмоций скорее всего предпочтёте избегать? Наверное тех, что из области «холодов и морозов». Эта стратегия понятна (и правда, кому нравится эмоциональная боль?), но не слишком эффективна.

Вот, например, текущая ситуация, когда в мире штормит. Куда, к каким отметкам эмоционального термометра она вас подталкивает? Вероятно, куда-то вниз по шкале реактивных состояний в направлении к страху. И, как я уже сказала, реактивные состояния тем сложны, что на их проживание энергия расходуется. А черпаем мы энергию из состояний проактивных.

Тогда как в вернуться в более ресурсное состояние? Чтобы ответить на этот вопрос, снова вспомним про «воспринимающее Я».

Например, происходящий в мире шторм вызывает во мне раздражение и пугает. И я знаю, что не могу заставить мир не штормить. И не могу заставить свои чувства не появляться. Они есть. Но если по отношению к этим своим чувствам я испытываю неприязнь, борюсь с ними, не хочу их испытывать, то с помощью такого отношения я толкаю себя ещё ниже по шкале, к ещё большим «морозам». Был просто страх, а получается к страху добавляется моя враждебность. Не самое лучшее направление, верно? И вряд ли мне это полезно.

Есть такое высказывание: «если я чувствую боль, то это просто боль. Но если я считаю, что этого не должно было со мной случиться, то получаю страдание». Это как раз тот случай.

Итак, допустим в «переживающем Я» проплывает, например, страх. Может ли одновременно с этим «воспринимающее Я» отреагировать на него чем-то из тёплого спектра? Конечно может. Как минимум, я могу заинтересоваться тем, что во мне происходит и понаблюдать. Скажете, чего интересного в страхе? Много чего. Во-первых, это то, что происходит во мне, со мной. А кто у меня есть ближе самого себя? Во-вторых, это мое чувство, которое просит моего внимания, я могу отнестись к нему дружественно. В-третьих, это чувство как-то прямо сейчас проявляется в теле, и я могу к этому прислушаться. Как правило, даже небольшой порции тёплого заинтересованного внимания достаточно, чтобы страх успокоился. А я переместилась из минусовой температуры в плюсовую, то есть взяла и перешла в более ресурсное состояние. Что полезно.

Другой пример. Вот я решила с пользой провести освободившееся время и запланировала список занятий. Однако, вместо ожидаемого энтузиазма, чувствую сопротивление и даже скуку. Мой «достигатор» недовольно шипит и ругается. Если последовать за ним, то из состояния скуки довольно быстро перемещусь на несколько градусов ниже к раздражению или даже к чувству вины. Выбираться оттуда будет ещё сложнее. Конечно, я могу попробовать себя заставить в надежде удовлетворить «достигатора». Но тогда мне придётся проигнорировать своё сопротивление, и, скорее всего, на выходе я получу подавленное раздражение, вместо удовлетворенности.

Я этого не хочу, поэтому выбираю другой путь - заметить своё сопротивление и поинтересоваться, о чем оно. Если мое «воспринимающее Я» испытывает интерес, то и я уже в целом далеко не «жертва» своего сопротивления. Напротив, испытываю живой интерес и исследую своё сопротивление. Если делаю это с теплом и без давления, то могу с удивлением заметить, как меняется мое состояние, что-то во мне расслабляется и оживает. Я начинаю понимать, что мой интерес пропадает, когда действую по отношению к себе с требовательным давлением, и оживает, если перестаю поступать так с собой.

Точно по такому же принципу можно сориентироваться, если какое-то занятие или общение тянет вниз. Вместо того, чтобы сомневаться в своих чувствах, можно заметить, что происходит с моей эмоциональной температурой, и выбрать оптимальное действие. Например, завершить неприятный разговор или не дать манипулятору зацепить определённую нужную ему, а не мне эмоцию.

Так это работает: если «воспринимающее Я» может проявлять отношение тёплой заинтересованности к «переживающему Я», то возникающие в нем эмоциональные состояния из «минусовой шкалы» попросту долго не задерживаются. А я не трачу ресурс на борьбу, чаще наслаждаюсь приятной внутренней погодой и радуюсь.

Резюмирую основной смысл. Попытка управлять потоком «переживающего Я» все равно, что попытка управлять ветром. Тяжела и бесполезна. Там то и дело что-то происходит - мысли, образы ощущения и эмоции как тёплой, так и холодной тональности. Бывает иногда совсем абракадабра проплывёт. Это нормально, на то он и поток. Более здравое решение - его воспринимать.

И наши внутренние погоды в большей степени зависят от того, в какой эмоциональной тональности пребывает «воспринимающее Я». Если дремлет от скуки, если равнодушно, враждебно или боится своего «переживающего Я», то мы опускаемся к более низким температурам. И, напротив, переходим в ресурсное состояние или быстро восстанавливаемся, если «воспринимающее Я» относится к «переживающему» с заинтересованным тёплым ненасильственным вниманием. Навык этот можно развивать и с помощью психотерапии, и через практики внимательного присутствия, да и просто взяв за привычку посидеть с собой в тишине (ничего другого не делая) хотя бы 15-20 минут в день.

       

Автор: Некрылова Наталья. Опубликовано 14.08.2017

Краткое содержание: в статье описан подход к описанию нарушений с помощью специфических маркеров, проявляющихся в терапевтическом резонансе в ходе клиент-центрированной процессуальной диагностики. Приведённые описания нарушений могут помочь терапевтам в обработке собственного резонанса в ходе работы с клиентами, в структуре личности которых доминирует истерическое, обсессивное, депрессивное или тревожное переживание (так называемого невротического уровня).

Ключевые слова: маркеры нарушений, формы нарушений переживания, истерическое/ обсессивное/ депрессивное/ тревожное переживание, гипотезы понимания неконгруэнтности, клиент-центрированная процессуальная диагностика.

 

Любой клинический текст описывает нарушения через теоретические фильтры, служащие задачам той или иной модальности терапии. Другими словами, опирается на теоретические конструкции свойственные подходу, включая в описание феноменологии энное количество интерпретаций.

Тем не менее, потребность психотерапевта любого направления состоит в экспириентальном знании/понимании феноменологии терапевтического процесса при работе с нарушениями. С общей для представителей любой модальности целью - оставаться в продуктивных терапевтических отношениях с клиентом. На мой взгляд, существует слишком много "справочного материала", работающего на метод, экспертизу и оценку, и слишком мало "помогающего", работающего на самих терапевтов.

В клиент-центрированной терапии клинические знания, безусловно, важны. В двух словах опишу, как они встроены. В рамках подхода мы имеем дело с нарушениями, понимая их не статично, а процессуально - в качестве нарушений переживания (неконгруэнтные аспекты процесса, которым является личность). Проявляясь в контакте, области неконгруэнтности поначалу вызывают в терапевте негативный отклик. Что совершенно нормально. Сами по себе реакции "ещё-не-принятия" и "ещё-не-понимания" со стороны терапевта (негативный резонанс) являются неспецифическим маркером проявления неконгруэнтности клиента. Данный маркер сигнализирует о необходимости дополнительных усилий в обработке негативного резонанса терапевта, и с этой задачей помогает справиться концепция герменевтической эмпатии{1}. В некоторых случаях для восстановления терапевтических условий достаточно этих навыков.

В случае устойчивых и труднодоступных пониманию паттернов (на основе непосредственной эмпатии или с помощью обработки негативного терапевтического отклика), проблема падения принятия (и функционально с ним связанного эмпатического понимания) решается с опорой на специфические знания о нарушениях. Само по себе это явление - когда терапевт испытывает недостаток своего непосредственного ресурса для восстановления понимания - является вторым неспецифическим маркером более серьезных нарушений. С этой задачей помогает справиться обращение к специфическим знаниям о нарушениях. Опят же, повторюсь, в духе клиент-центрированного подхода эти знания о нарушениях нужны не столько для экспертизы и оценки, сколько для восстановления терапевтических условий.

Оба неспецифических маркера помогают терапевту распознать моменты проявления некогнгруэтности клиента, чтобы начать клиент-центрированную процессуальной диагностику{2}. В ходе нее терапевт формирует и пересматривает гипотезы понимания {3}затруднений клиента, чтобы ориентироваться дальше в том, что не видно самому клиенту и все еще плохо понятно терапевту.

Область неконгруэнтности похожа на темную комнату и для клиента, и для терапевта, и пока непосредственная эмпатия затруднена, приходится ощупывать пространство и продвигаться наощупь. Гипотезы понимания подобны нащупываевым ступенькам, некоторые из них ведут к выходу и продолжают уточняться, некоторые оказываются ложными и отбрасываются в сторону.

Если гипотезы понимания согласуются с феноменологией неконгруэнтного переживания клиента, действия терапевта будут иметь непосредственный отклик в клиенте, а сам терапевт продвинется в поддержании терапевтических условий в направлении приятия и эмпатии.

На мой взгляд, в помогающих знаниях есть нечто от супервизии. То, что дает терапевту ключ к пониманию возникающих в терапии ситуаций, реакций самого терапевта внутри отношений с клиентом (буквально, увидеть терапевтический потенциал в наблюдаемом дефиците). И вместо деморализации продвинуться к восстановлению собственной возможности принимать и более полно понимать неконгруэнтное переживание клиента.

Большую пользу могут принести исследования и описания специфических маркеров нарушений, которые могут быть обнаружены в резонансе терапевта и описаны феноменологическим языком. Ведь одно дело наблюдать, другое - иметь в опыте. Лично я бы ощутила огромную помощь от материала, позволяющего соотнести свой резонанс и гипотезы понимания с феноменологией, описываемой другим клиницистом. Кстати, так и случилось, когда мне попался небольшой фрагмент работы Свилденса с описаниями специфических форм нарушений переживания{4}.

За почти двадцатилетний опыт собственной терапевтической практики накопилось достаточно материала, чтобы сделать шаг в направлении систематизации. Соответственно, передо мной стоит задача описать специфическую картину нарушений переживания, исходя из терапевтического резонанса, с которым постоянно имею дело в ходе клиент-центрированной процессуальной диагностики. Эта концепция заслуживает отдельного внимания, однако сейчас достаточно подчеркнуть, что приведенные мной описания отражают принцип действия и являются результатом этого метода клиент-центрированной праксиологии{5}.

Данная работа имеет предварительный характер, хотя уже сейчас можно говорить о наличии специфических маркеров в реакциях терапевта, помогающих не только идентифицировать нарушения, но и продвинуться в направлении лучшего понимания функционирования нарушенного переживания в структуре личности клиента. Я обобщила и систематизировала материал, проявлявшийся, повторявшийся и находивший отклик в работе с клиентами с теми или иными формами нарушения переживания.

По большому счёту это шаг к разделению знаний, которые гипотетически могут помочь другому терапевту расширить объём "внутреннего рабочего пространства" при взаимодействии с неконгруэнтностью клиента и обработать собственные негативные реакции (установка быть принимающим и понимающим во что бы то ни стало - довольно опасная для терапевта ловушка).

Приведенные ниже описания представляют собой фрагменты "сработавших" гипотез понимания и служат маркерами специфических нарушений, выявленных на основе терапевтического резонанса при работе с клиентами, в структуре личности которых доминирует истерическое, обсессивное, депрессивное и тревожное переживание. В этой работе я остановлюсь на этих четырёх, подразумевая нарушения т.н. невротического уровня.

Описания маркеров систематизировано по категориям. По каждому нарушению сначала указаны тезисные формулировки, затем развёрнутый комментарий с акцентом на терапевтическое действие. Чтобы не было разночтений, начну с пояснений самих категорий. Всего я выделила девять, стоит сказать, что эта работа предварительная, тезисная, и в ходе дальнейших уточнений имеет смысл проверить вопрос и самих категорий, и их количества. Возможно, имеет смысл включить другие, сжать или расширить уже имеющийся список. Но это вопрос будущих уточнений. А пока опишу те, что есть:

1. Исходная сцена. Речь идёт о предположении об атмосфере, в которой рос клиент и которая повлияла на то, кем он является сейчас. С помощью этого предположения мы не занимаемся "виной родителей", а лишь ощупываем область дефицита, чтобы хотя бы на уровне представления нащупать первичную неконгруэнтность и исходное переживание ребёнка.
2. Первый слой. Название категории условное. Речь идёт о том, что именно транслируется неконгруэнтным переживанием в первую очередь. Это может выглядеть, как невысказанный призыв в структуре личности клиента, в соответствии с которым выстраиваются отношения с миром. Терапевт может ощущать в ответ на этот призыв импульс комплементарной реакции. Важно отслеживать эту реакцию, но не исполнять, не ввязываться, а включать ее, как материал построения гипотезы понимания. Например, это могут быть предположения о том, чего добивается клиент, как складываются его отношения с другими людьми или каким бы был этот человек, не будь у него этого паттерна.
3. Фоновая внутренняя динамика. Это менее очевидные, но устойчиво возникающие в резонансе терапевта ощущения и реакции, помогающие расширить понимание области неконгруэнтности клиента и заметить вещи, находящиеся вне осознания клиента в настоящее время.
4. Фоновое переживание. Дополняет п.3, указывая на переживания, улавливаемые резонансом терапевта, но не воспринимаемые самим клиентом.
5. Ведущая установка и паттерн поведения. Описывает предположение о неконгруэнтной части Я-концепции клиента и проигрываемом сценарии поведения, в т.ч. и в отношениях с терапевтом.
6. Область дефицита принятия, т.н. "заброшенные дети". Этот критерий помогает прочувствовать терапевту эмоциональные стороны (части) опыта, испытывающие дефицит принятия в обработке самого клиента. Собственно то, что нужно научиться поддерживать клиенту.
7. Стиль само-обращения. Второстепенный критерий, помогающий сформулировать родительский интроект отношения.
8. Динамика в терапевтических отношениях. Описывает фоном присутствующий паттерн клиента и запускаемый в терапевте ответный импульс. Речь идёт о т.н. "сценарном понимании" и об уточнении воспроизводимой клиентом в терапии "сцене", которую терапевту важно воспринимать, но не ввязываться. Этот критерий дополняет и расширяет п.1.
9. Терапевтическое действие. Действие терапевта, исходящее из гипотезы понимания, воспринимающей ключевую потребность клиента (то, что помогает клиенту актуализировать потенциал, преодолеть неконгруэнтность).

ИСТЕРИЧЕСКОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ

Исходная сцена: интенсивная значимость родителей для ребёнка при низкой значимости самого ребёнка. Нужно увеличивать громкость, свою интенсивность, чтобы добиться внимания.

Первый слой: посмотри на меня, я стараюсь!

Фоновая внутренняя динамика: сомнение в собственной значимости; недоверие, что принятие и уважение со стороны партнёра есть и оно настоящее; подавленное опасение лишиться любви, если не будет стараться.

Фоновое переживание: чувство вины и страх разрушения значимой связи из-за актуализации какой-то «трудной» части себя.

Ведущая установка и паттерн поведения: собственная граница сдвигается (растворяется) в пользу того, в чьей любви нуждаюсь. Лучше пожертвую частью себя, чем твоим положительным отношением.

Область дефицита принятия, т.н. "заброшенные дети": все во мне, что может доставить дискомфорт и не понравиться тебе.

Стиль само-обращения: эксплуатация себя (чтобы привлечь внимание, нравиться другим), преувеличение (повышение громкости) одних сторон опыта (чтобы получить внимание) за счет приуменьшения других.

Динамика в терапевтических отношениях: фоновая динамика недоверия едва проявляется, её можно заметить через исключительную чувствительность к реакциям терапевта (буквально отслеживается малейшее движение брови). За этим находится боязливое ожидание, что отношение терапевта испортится. Возможные импульсы в терапевте: (1) если чувствует фоновую динамику - делать что-то, чтобы уверить клиента в своём положительном отношении (это бесполезно, поскольку в сердцевине убеждение, что уважения нет); (2) если пропускает фоновую динамику - любоваться, очаровываться (буквально иногда проваливаться в слушание очаровательной песни сирены, которая, тем не менее, чувствуется пустоватой); или активно включаться, поддерживать (и тем самым способствовать эксплуатации) часть клиента, которая старается делать все возможное, чтобы нравиться.

Терапевтическое действие: не подыгрывать и не включаться эмпатически в очаровывающее, обслуживающее поведение клиента, мягко включаться в понимание фоновой динамики.

Работая с человеком, в структуре которого доминирует данная динамика, заметен следующий импульс: если бы между нами была раздвижная шторка, в некоторые моменты мне хотелось бы отделиться, закрыть своё лицо, но по-прежнему оставаться в контакте. Это не про то, что хочу спрятаться от клиента, нет. Это про желание убрать своё лицо из-под наблюдения, где малейшее мимическое движение улавливается, трактуется как отвержение и направляется для обесценивания молчаливой части клиента. А ее как раз задевать и хочется, зная, что чем ценнее контакт для клиента, тем сильнее страдает этот обесцененный кто-то в клиенте.

Другими словами, я реагирую не на предъявляемую клиентом тёплую зависимость, а на фоновую тенденцию - болезненную сторону контакта, где много несвободы. И стараюсь мягко включать эти ощущения в обсуждение. При этом знаю, что эта часть клиента все равно мне не поверит, и будет считать, что уважения нет. Но, нет сомнений, что она благодарна подобным обращениям к ней. Однажды, когда эта часть скажет более прямо, "да, я тоже здесь есть и меня все время отодвигают, потому что больше ценят твое принятие", это будет по-настоящему большим шагом клиента.

ОБСЕССИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ

Исходная сцена: родительская забота выражается через строгий контроль; "порядок в комнате" важнее актуального состояния самого ребёнка.

Первый слой: итак, давайте обсудим все по порядку.

Фоновая внутренняя динамика: на поверхности - упрямство (я сам знаю!), как форма отстаивания своих границ, сопротивление давлению; слоем ниже - беспомощность, человек в яме, сердитый и забытый.

Фоновое переживание: страх прорыва "канализации".

Ведущая установка и паттерн поведения: собственные эмоции воспринимаются как ненадёжные и скверные, прикасаться к ним неприятно, поэтому лучше все планировать и оставаться в голове.

Область дефицита принятия, т.н. "заброшенные дети": чувство беспомощности, злость и любые другие чувства, воспринимаемые как скверные или слишком спонтанные. "Глупые дети" - беспомощные, обиженные, вредные, сердитые, а так же "слишком спонтанные" - играющие, любознательные, оживленные.

Стиль само-обращения: быть в голове, блокировать, игнорировать все, что ниже.

Динамика в терапевтических отношениях: Прежде чем позволить терапевту подойти ближе, необходимо все проверить. Возможные импульсы в терапевте: (1) комплементарный - подчинение (быть зажатым и послушным); (2) противоположный: атака, конфронтация (активное проявление агрессии) или скука (пассивная агрессия).

Терапевтическое действие: воспринимать уважительно структуру личности и потребность в контроле, избегать конфронтации со структурой или слишком спонтанных действий, поскольку это будет воспринято как вторжение и сделает её ещё более жёсткой. Уделять внимание потребности знать и проверять, отвечать на вопросы, давать пояснения, помогать "голове" встать на сторону терапии.

Скука будет основным переживанием, если слушать голову "контролёра". Однако любая конфронтация с "головой" встретит либо жёсткий отлуп, либо вязкое сопротивление и процесс не продвинет. За годы работы я приспособилась заниматься изобретением терапии для каждого такого клиента. В процессе слушания не слишком вникая в содержание сказанного "головой", я редуцирую собственный дискомфорт от скуки и комплементарного чувства беспомощности. Иными словами, не слишком занимаюсь типичной динамикой контроля. И так понятно, что контроль хочет: чтобы я взяла на себя заботу переживать отвергаемое клиентом чувство некомпетентного, неумелого, испачкавшегося глупого ребёнка. Если фокусироваться на этой динамике обсессивного процесса, неизбежным будет легкое обесценивание клиента и борьба. И понятно, что она завершится ничем.

Вместо этого я освобождаю место для фонового восприятия всего живого, что прорывается в клиенте из-под контроля. Моя задача, во-первых, заручиться поддержкой головы в терапевтических задачах, поэтому со всей серьезностью я отвечаю на встречаемые вопросы, делюсь своими предположениями, раскрываю ход своих мыслей относительно проблемы и позволяю некоторым встречам быть довольно "интеллектуальными". Я совершенно открыта в своих намерениях заполучить голову в партнёры терапевтического альянса. Уважение к структуре - единственно единственный верный путь к доверию. Во-вторых, открытием последних нескольких лет работы с подобными клиентами стало то, что они удивительно способны и быстро двигаются в фокусировании. Да, они терпеть не могут копаться в чувствах, но и не надо. Зато они прекрасно могут воспринимать свои физические ощущения и переводить их в образы.

Возникающие в процессе фокусирования ощущения и переживания им легко включать, поскольку этот опыт не является для них "непрошеными гостем". Я об этом уже писала в своей статье "Как обойти контролера", и хочу сказать, что это действительно прорыв, поскольку клиенты, перспективу работы с которыми я оценивала на годы, успешно завершали терапию в разы раньше. Единственной терапевтической задачей при работе с динамикой контроля является уважительное терпение в начальной фазе терапии и поиск момента, когда можно пригласить внимание клиента к непосредственным проявлениям его живости.

ДЕПРЕСИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ

Исходная сцена: покинутый ребёнок реально или эмоционально.

Первый слой: беспомощность, безнадежность, потребность в эмоциональном тепле.

Фоновая внутренняя динамика: хотя печаль это плохо, любое улучшение ещё хуже.

Фоновое переживание: устойчивое тоскливое настроение в зависимости от глубины депрессии (1) льющаяся слезами мягкая печаль, (2) жёсткий холодный бетонный пол.

Ведущая установка и паттерн поведения: не стоит доверять надеждам, жизнь есть боль, все хорошее уходит, исчезает, не стоит и стараться, меня все равно покинут.

Область дефицита принятия: оживление и все, что хочет получать удовольствие, радоваться (внутренний ребёнок не играет) и угнетенный «взрослый» (угнетено раздражение, умение постоять за себя).

Стиль само-обращения: не откликаться на свои потребности и состояние "внутреннего ребенка" («глухой» внутренний родитель). Вместо этого ожидать поддержки извне. Страдать от чувства покинутости и продолжать покидать себя.

Динамика в терапевтических отношениях: помоги мне - ты мне не можешь помочь. Возможные импульсы терапевта: (1) кормить и утешать (стать лучшей мамочкой), (2) терять терпение и обесценивать (снова это нытье), (3) погружаться вместе с клиентом в болото.

Терапевтическое действие: не присоединяться эмпатический к структурной печали, принять к сведению, что у этой бочки нет дна. Реагировать и мягко поддерживать любое оживление, любое просветление за темными тучами.

Динамика депрессивного переживания тяготеет к устойчивости. Это своеобразная схема, которая подобно болоту притягивает и всасывает все в неё попадающее. И повод для вины и печали всегда найдется. Поэтому следует ожидать усиления болота за каждым новым проявлением надежды и не реагировать излишне драматически на эти провалы. Задача не отвоевывать территорию у болота, а разведывать округу. Само по себе депрессивное переживание не любит изменений в лучшую сторону. Терапевту может помочь понимание, что депрессивное переживание, умерщвляя все живое на своём пути, охраняет от новой боли. Таков способ. Вероятно, захотеть снова жить и вновь потерять воспринимается в разы болезненнее и опаснее, чем равномерное страдание без конца и края.

Безусловно, депрессивное переживание угнетает все системы, которые могли бы обеспечить больший комфорт жизни и помочь расправить плечи. Включая физиологические процессы. В первую очередь угнетается способность клиента сердиться, идти на конфронтацию, вместо этого злость направляется на себя. В этом сдавленном, угнетенном состоянии человек перестаёт чувствовать что-либо вообще, помимо каши в голове, тоскливой боли и апатии. На моей практике эффект давало обращение к апатии, как смысловому состоянию. Иными словами, попробовать уловить дух борьбы за внешне безразличным и мертвым и предложить этому высказаться по поводу того, что оно не хочет. Это может дать шанс объявиться недовольной, сердитой, обиженной стороне клиента, которую "достало" то и это. Если это так, то можно ожидать, что эта часть, осведомленная в том, что "не правильно" осведомлена и в том, "что нужно, чтобы стало лучше".

Нередко замечала сдвиг в настроения клиентов, когда те в ходе сессии демонстрировали отсутствие реакции на мои предложения. Тогда я спрашивала, есть ли в подобном игнорировании элемент удовольствия, чтобы хотя бы так, через тихое упрямство "послать к черту" своего терапевта. Клиенты действительно были рады обнаружить, что это на самом деле приятно. Чувство юмора, как ни удивительно, хорошо доступно этим клиентам, и если сам терапевт может доброжелательно и с юмором отнестись к ситуации, то подобное обращение будет воспринято клиентом без опасений быть наказанным за "дерзость".

ТРЕВОЖНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ

Исходная сцена: слишком опекаемый ребёнок, родитель опережает инициативу ребёнка, не доверяет способностям ребенка.

Первый слой: я не могу сделать это (решиться на это).

Фоновая внутренняя динамика: собственные силы воспринимаются недостаточными, при этом есть завышенные ожидания и неумение поддержать себя в случае неудачи.

Фоновое переживание: боязливое опасение, неуверенность.

Ведущая установка и паттерн поведения: для того, чтобы действовать нужна полная уверенность, у меня ее нет, поэтому лучше ничего не предпринимать.

Область дефицита принятия: адекватные реакции недоверия и страха замещаются переживанием генерализованной тревоги и общей боязливостью, которые испытываются без осознанного проживания, и подменяют собой адекватные реакции в соответствующих ситуациях. Недооценка собственного ресурса, блокировка развития волевой/мотивационной сфер.

Стиль само-обращения: не верить в свои силы и одновременно ожидать от себя слишком многого.

Динамика в терапевтических отношениях: жаловаться и ожидать помощи. Возможный импульс со стороны терапевта: (1) бояться вместе, тревожиться за клиента, (2) обесценивать страх (подбадривать), (3) ерзать, терять терпение, раздражаться на недостаток силы воли в клиенте.

Терапевтическое действие: все, что помогает укреплять решительность; любой опыт (по чуть-чуть) действия на границе страха и без уверенности.

Основной проблемой в динамике тревожного переживания, является следующий парадокс: с одной стороны, боязливость (тревога) является генерализованным и постоянно испытываемом переживанием, с другой - тем, с чем человек не умеет и избегает иметь дело. В нормальном жизненном процессе мы все, так или иначе, действуем на границе страха и в условиях недостатка уверенности. Осваивая что-то новое, например. Это нормально. Мы можем просто верить в успешный исход того или иного действия и действовать, для этого нет нужды в стопроцентной гарантии результата и уверенности. Мы просто можем выдерживать имеющуюся долю неопределённости с тем или иным уровнем напряжения.

В случае тревожного нарушения человек избегает именно этого напряжения. Он хочет действовать только в том случае, если успех гарантирован. Только в случае какой-то особой уверенности. На деле это весьма иллюзорное ожидание. В данное обстоятельство имеет смысл всмотреться чуть глубже. Ведь, по сути, речь идёт о слепом пятне в опыте человека, когда будучи ребёнком, он испытывал побуждения что-то пробовать и делать без готового набора навыков. И эти побуждения не поддерживались и не реализовывались нормальным образом. Теперь, будучи взрослым, этот человек (как и его родители когда-то) не знает как поддержать свои инициативы в отсутствии гарантированного успеха.

Как я уже сказала, когда мы действуем в условиях относительной, а не полной уверенности или действуем на границе страха, мы испытываем напряжение. Да, немного страшно, но это нормально. Это адекватная оценка ситуации, когда я предполагаю, что смогу, не зная этого наверняка. Что я делаю в таком случае? Я помогаю себе выдержать страх, принимая его, как справедливый. Я успокаиваю ту часть меня, которая боится поражения тем, что если у нас не получится, то мы переживем неудачу. В конце концов, это всего лишь неудача, и я из-за этого не потеряю в себя веры.

Вот именно с подобным процессом само-поддержки наблюдается дефицит в случае тревожного расстройства. Слишком сильно усвоена модель обложенного подушками ребёнка, словно он и правда не переживет синяка. В подобной ситуации мне кажется интересным предложить человеку оценить данный парадокс: несмотря на то, что человек живет с гигантскими объёмами страха много лет, он до сих пор думает, что не способен это выдержать.

Другими словами, в терапии будет полезным все то, что укрепляет доверие к своим силам. Что сила не в стерильных условиях, а в иммунитете, и его не проверишь, пока не выйдешь на воздух. Поэтому любой опыт, где действие включает и страх, где нет полной уверенности необходим для развития Я-концепции этих клиентов.

 

Об авторе: Некрылова Наталья.
Клиент-центрированный психотерапевт, тренер и руководитель программы "Клиент-центрированная психотерапия" ФПК МГППУ.
Статья подготовлена для публикации на сайте eccehomo.ru.
Опубликовано 14.08.2017

       

Автор: Некрылова Наталья. Опубликовано 23.07.2017.

Есть такие переходные периоды, когда старое уже не работает, а новое ещё не вызрело. Когда не видно плодов изменений. Зато хорошо видна утраченная, старая кожа. Вот она лежит перед глазами, эта сброшенная шкурка. Привычные стратегии, ориентиры, желания, ценности, убеждения, приоритеты… вся эта конструкция раньше защищала и исправно работала, а потом перестала. Донашиваешь ее, отчасти по инерции, отчасти из-за того, что другого выбора нет. И это тягостно и даже страшно - чувствовать несоответствие старого и не знать, что со всем этим делать. Вернее, ещё не уметь.

В переходном состоянии важно дать себе время, выдержать период неопределенности. Люди часто делают одну и ту же ошибку. Утрачивая прежнюю форму, тут же пытаются впихнуть себя в новую. Ушли одни отношения, начались другие. Надоело мучить себя диетами, начинаешь мучиться чем-то еще. В этом перепрыгивании вместо реальных изменений происходит замена, как говорится, шила на мыло.

Любое зернышко нуждается во времени, чтобы набраться сил и порасти. И пока это происходит, стоит запастись терпением и справиться с тревогой этого процесса. Хорошая новость – если это происходит, то происходит что-то действительно важное. То, что пытается уйти - в дальнейшем, если бы осталось, мешало и ослабляло. То, что пытается прийти, больше соответствует реальным потребностям.

Вы замечали, что люди часто начинают обновления с уборки своего жилища? Почему бы не распространить этот принцип и на свой внутренний дом. Пока перемены созревают и не понятно, что с этим делать, можно заняться внутренней генеральной уборкой.

Большую часть терапии составляет процесс, когда клиент начинает осознавать направление изменений, но еще не может объединить это понимание с реальностью своей жизни. Личностные изменения не могут происходить быстро. Это большая внутренняя работа и довольно долго идешь по плато, где понимание постепенно превращается в опыт. Именно в это время скрытого развития кажется, что все плохо и ничего не получается.

Безусловно, я тоже проходила и прохожу подобные периоды в своей жизни. И хотела бы рассказать о том, что помогает мне, и к чему приходят мои клиенты. Собранное здесь - не универсальный набор, не выводы научного исследования, лишь описание наблюдений и фрагментов опыта.

Доверять процессу, даже если трудно

Об этом уже было выше. В кризисе есть ресурс, это закон развития. Вот это как раз подтвержденный факт, а не частное утверждение. Развитие невозможно без периода неопределенности. А это значит, что нет ответов на вопросы «когда?», «куда?», «как?» и «как долго?». Если понимаешь, что так и должно быть, это нормально и даже очень хорошо, то позволишь себе не иметь ответов прямо сейчас.

Давать себе время

В самом состоянии неопределенности, как таковом, нет ничего плохого. Дискомфорт вызывает тревога. Поэтому мне тоже хотелось как можно быстрее "устаканиться". На какой-то момент даже показалось, что ответ найден, пока не поняла, что притягиваю решение за уши просто потому, что хочу быстрее покончить с тревогой.

Сколько траву ни тяни, она от этого не будет расти быстрее. Было хорошей идеей побыть без решений до тех пор, пока новое понимание проклюнется естественным образом. Это довольно сложно на практике, потому что тут же выскакивает это тревожно-сердитое: «И когда же, интересно, это случится? А если никогда!?». Лучшее, что можно сделать - не бороться и не спорить. Просто дать этому место, понимая, что кому-то внутри тебя очень сложно не знать «когда именно» и этот кто-то тревожится.

Этот подход помогает не навязывать сроки и решения, принимать свой процесс и ориентироваться на его естественный темп. То, что ведёт к расслаблению, возвращает энергию, нужную росту, в противном случае она расходуется на тревогу.

Давать себе право наступать на старые грабли

Это может показаться противоречием вышесказанному, но вот что я имею в виду. Осознав, что найденное решение притянуто за уши, мне не хотелось нападать на себя. Конечно, было неприятно проходить очередное разочарование. Зато стала видна старая схема, и лучше заняться ее изучением, чем самоедством.

Накопленное годами, не может просто взять и отвалиться. Более того, старые эмоциональные схемы и поведение будут срабатывать. Это нормально. Просто со временем учишься быстрее распознавать и затем, не использовать автоматически. Когда это случится, появятся альтернативы, они и станут «новым и лучшим» наполнением. Просто не все сразу.

Ориентироваться на собственное ощущение верного направления

Представьте себе, что вы выкинули весь пыльный хлам. Комната опустела, а идей, как ее заново обставить, нет. Модный дизайнер подкинул идеи, вы привезли и расставили вещи, и... не ощутили удовольствия от обновки.

Другой пример. Представьте, что находитесь в густом тумане. Без ориентиров. И все равно есть что-то, с чем можно сверяться. Если идти на ощупь, все чувства будут обострены. Возможно, захочется постоять подольше и прислушаться к звукам, прежде чем иди. Возможно, захочется идти медленно или даже ползти. Все равно будешь ориентироваться на что-то, в отсутствие всяких подсказок.

Вернувшись к первому примеру, представим, что произойдет, если просто сесть и прислушаться к ощущениям в свободной комнате. Быть может, окажется, что прямо сейчас не хочется ничего добавлять, ни одного предмета. Или... самым лучшим будет не стол или диван, а, например, любимая картина или мольберт. И пока не хочется ничего другого. Просто это ощущается правильным, каким бы странным ни казалось.

Нет смысла проходить все это и снова заставлять своё пространство пусть новым, но по сути все тем же хламом.

Позволить на время дистанцироваться от того, что не помогает прямо сейчас, но без чего сложно представить в дальнейшем.

Есть вещи, которые "твои" по определению. Такими были и останутся. Но сейчас не их время. Так бывает, на время охладеваешь. Этого не стоит бояться. Невозможно разлюбить занятие, если это «твое». Но можно на время устать и потерять вкус. Невозможно разлюбить общение с человеком, если оно ценно. Но можно на время хотеть отдалиться, снизить интенсивность, осмотреться. Это нормально.

Например, мне не хочется читать любимых авторов, смотреть любимых режиссеров, хотя знаю, что это стоящие вещи. Просто сейчас мне нужно не это. Вернусь, когда почувствую, что совпадаю и могу взять то, что есть у них.

То же самое происходило с работой. Хотелось сбавить интенсивность, дать пространство и другим вещам, которые смогу любить. И они появились. Это совершенно не помешало продолжать любить мою работу. Просто любимых вещей стало больше.

Установить двери и замки от вредных связей

Один человек рассказал такую историю. Он был зол и обижен на «плохих друзей», пока не осознал, что держится за подобные связи по собственной воле. Из-за нежелания смотреть правде в глаза. Есть такой факт – всегда найдутся люди, для которых ты мало значишь. И с этим ничего не поделать. Можно цепляться за такие связи, а можно позволить им уйти. «Люди не совершенны», - сказал мой знакомый. «Если друг сделает ошибку, я скажу ему о своих чувствах. Если он сделает эту же ошибку повторно, я попробую найти другие слова, чтобы он меня понял. Людям бывает трудно понять друг друга с первого раза. Но если не поможет и это, если друг сделает эту же ошибку в третий раз, я скажу ему, что четвёртого раза не будет. Я буду знать, что ему просто плевать на мои чувства. А дружба была лишь с моей стороны».

Да, иногда близкие причиняют боль не потому, что хотят, а потому что не понимают или не знают. Но если сделано все возможное, а человек продолжает "не понимать", скорее всего, вы тащите эти отношения на себе. Любые отношения предполагают расходование себя, и ресурс этот не безграничен. Поэтому лучше отдавать в той мере, что получаешь. Мы нуждаемся в отношениях, не безоблачных, так не бывает, но надежных и взаимных.

Что уж точно – нужны прочные двери и замки от тех, кто хронически берет и не возвращает, провоцирует чувство вины, рушит самооценку, стирает улыбку с вашего лица. Может быть, все они неплохие люди сами по себе, но им нечего делать в вашем доме.

Отодвигать как можно дальше то, что невозможно убрать

Есть отношения, связи и темы, которые крайне сложно менять и не убрать, даже если в них невыносимо. Прежде всего, это родственные отношения с проблемами сепарации в них. То тяжелое, что невозможно убрать, можно попытаться отодвинуть как можно дальше. Не обрывать, а оставить из всего пучка связей одну ниточку. Например, если речь идет о тяжелых отношениях с матерью, убрать ниточки, поддерживающие чувство вины, тревоги, зависимости, собственной несостоятельности…

Это хорошо помогает в теме сепарации. А вот в таких темах, как горе, утрата отношений, разрушение чего-то важного или опыт травмы, нужна поддержка иного рода.

Позволить «вечному» стать «временным»

В свое время мне помогло допущение, что факты со статусом "намертво" (например, живу в Москве, профессия - психотерапевт) имеют право на пересмотр. Это не подразумевает радикальных решений, например, о переезде или смене профессии. Скорее смысл в том, чтобы признать гипотетическую возможность изменений тех сфер, которые по вашим убеждениям "менять категорически нельзя". Подчеркиваю, гипотетическую возможность. Смысл в том, что разрешение «замахнуться на святое» делает чувства более открытыми, помогает понять, чего хочешь на самом деле.

Допустив жизнь без своей профессии, мне стало легче пойти на изменения, ранее казавшиеся невозможными. В работе психотерапевта важны стабильность, регулярность, надежность. По этой причине длительные путешествия были закрытой темой. В какой-то момент эта несвобода стала тяготить. Как выяснилось позднее, меня сдерживали не профессиональные издержки, а слишком жесткие рамки, в которые сама себя посадила. Вот уже несколько лет регулярно уезжаю и даже работаю инструктором дайвинга, продолжая работать в эти периоды со своими клиентами в скайпе. Моей профессией была и остается психотерапия, я могу обеспечить регулярность и стабильность, и для устойчивых терапевтических отношений эта тактика подходит, даже оказывается полезной. Что точно, это решение лучше, чем выгоревший, подавленный психотерапевт.

Снижать давление

В самые трудные и даже мрачные моменты меня спасало любопытство, способность проживать происходящее как приключение. Когда все слишком серьезно, можно задохнуться. Если к своему восприятию добавить чуть-чуть чувства юмора, исследовательского, игрового интереса, будет легче дышать. В конце концов, любопытно, что случится в следующий момент, как оно будет. Если я сам - тот, кого предстоит узнать, появляется горизонт, вместо серой стены перед носом. Это гораздо интереснее, чем жить в мире, где известно заранее с чего день начнется и чем закончится.

Обращаться к ресурсу простых вещей

Чем больше знаешь и умеешь, тем более усложнённым становится твоё восприятие. Ты можешь разбираться в сложных вещах, осуществлять большие проекты, решать головоломки, многое успевать, хорошо зарабатывать, иметь тонкий вкус и хорошие способности и т.д. Все это в один миг может потерять вкус и смысл, если жить только на больших скоростях и не уметь останавливаться.

В простых вещах, паузе, остановке, тишине, природе, неспешной прогулке, улыбке есть своя сила. Каждый человек знает, какого рода источник даёт ему энергию. Для меня это неспешный ритм, природа и дайвинг. Для кого-то общение. Или чтение. Или медитация. У каждого свой источник. И важно регулярно к нему возвращаться. А в период кризиса это нужно много.

***

Перечисленные здесь темы затрагивают ценность принятия. Я принялась писать этот текст сначала для себя, чтобы "поймать" значимые моменты, когда удавалось приходить к себе с добротой без условий, и это помогало расчищать завалы и двигаться дальше. Атмосфера принятия подобна почве с достаточным количеством питания, где можно расти. Это не роскошь, а необходимость, и хорошо, когда принятия достаточно. Его дефицит подобен засухе. И когда это так, хорошей идеей будет извлекать уроки и учиться привносить эту атмосферу в себя. Когда получается, "внутренний человек" откликается и тут же оживает. И многое может. В этом смысл "уборки".

       

По сравнению с остальными, этот текст вызревал медленно, как черепаха. И совершенно не хотел получаться "из головы". Слова складывались только из состояния, о котором здесь говорится. В чем, собственно, была помощь и мне самой. Пришлось посмотреть и на собственные завалы, чтобы "попадать домой" чаще. Интересно, что в процессе утихла боль в шее, уже пару месяцев донимавшая (а это про то самое напряжение), и воскрес интерес к казалось бы похороненной идее (а это про энергию, которая освобождается с разрядкой напряжения). Может быть и вы в этом что-то найдете.

Часть 1. ПОРАЗМЫШЛЯТЬ

Сюжет "хорошей жизни" у каждого свой. Наполнение зависит от конкретного человека, но общее есть, когда человеку хорошо, он расслаблен. И вот парадокс: мечтает человек о состоянии согласия со своим "хорошо" и одновременно избегает, считает обманчивым и ненадежным. Странно, с какой стати цепляться за то, что ухудшает, а не улучшает? Тем не менее.

Есть за этим убеждение, что настоящая жизнь должна быть трудной. Не сложной, в смысле многогранной, а именно трудной, в напряжении. Какая-та другая жизнь, где напряжения меньше, сродни баловству, прихоти, хоть и приятному, но все же легкомысленному существованию. Дескать, чем суровее, тем правдивее.

Установка, где "плохо" принимается за нормально, а "хорошо" - за особый случай, сильна во многих. Но много ли здесь правды? Например, есть критерии, определяющие пригодность воды для питья. Допустим, нижний предел включает водопроводную воду низкого качества, но все ещё безопасную для употребления, а верхний - чистейшую из источника. Кажется, имея выбор, никто не станет пить воду из лужи. А вот и нет. Станет. Если граница съехала, вода из лужи считается питьевой, отравления - нормой, а простая водопроводная - баловством.

Каждый приводит существование к той норме, которую исповедует. Нередко наблюдаю, как при одновременном наличии воды из источника и болота, выбирают болото. Просто потому, что так кажется правильным и проще оставаться "хорошим" в глазах призраков в голове. Так выглядит нормализация.

Затем наступает время и человек начинает болезненно ощущать своё "плохо", приходит и спрашивает "что делать?". Подразумевая "помогите избавиться". И тут ускользают две правды. Первая, что дискомфорт - сигнал, а не проблема. Проблема в том, что сигнал этот не воспринимался раньше. Вторая, что в дискомфорте есть импульс к решению, плюс намёк на направление к улучшению. Задача - начать это слушать.

Да, жизнь не укладывается в простую схему, есть вещи действительно сложные или просто вне нашей власти. Ежедневно что-то огорчит, заденет или обрадует, но самочувствие в целом зависит не от содержания опыта как такового. Определяющим является способ обращения, внутреннее действие. Спросите себя: то, как я себя чувствую - это ценность? Я за это отвечаю или просто испытываю, послушно терплю, равнодушно наблюдаю? Как мне с собой живётся?

Свой внутренний голос слушать страшно, хотя гораздо страшнее его не слышать. Предположим, меня одолевают сомнения во взаимности N. Вижу, нет баланса, расстраиваюсь, начинаю сомневаться в себе, голова предлагает потерпеть, а вдруг... Зачем? Если мой текущий опыт говорит: тебе плохо, потому что в пивной киоск за молоком ходишь. Как видишь, про взаимность не здесь. Пойдём отсюда, станет лучше.

Такая двойственность, обычное дело, и будет верным то направление выбора, где есть энергия. А если решения нет прямо сейчас, лучшим будет просто дать себе время. Созреет. Если что-то ухудшает чувство себя, значит, не подходит. Даже если тысяча знатоков утверждают обратное. Вокруг так много белого шума, информации, которой едва ли можно доверять. Внешняя оценка давит. Привычка сравнивать себя с чужими фасадами опустошает. Вроде хочешь быть лучше, а теряешь, и происходит это не потому, что ты "хуже", а из-за ложного действия.

Правда в том, что на действие, чувствуемое ценным, энергия берётся сама собой. Такие вещи не давят и не принуждают. С ними не плохо. Когда ориентир сбит, путаемся, хотим попасть к озеру, забираемся в пустыню. В голове меж тем процветает свой белый шум во главе с критиком. Персонаж этот любит унижать, правда не других, а конкретно тебя. Коварство в том, что действует скрыто. В результате тебе достаётся чувство неполноценности, а критику статус лидера, пинающего в сторону лучшей версии тебя. Не слушаешься, припугнёт - умрешь, пропадёшь, все пропустишь.

Содержание посланий критика может быть разным, суть одна - давление, оценивание и обесценивание. Стараться заслужить лучшее отношение бесполезно. Эта игра без выигрыша. Ты ему не нравишься. И не понравишься. Дело не в тебе, а в том, что не умеет он испытывать ничего кроме нелюбви. Так уж устроен. Верить ему, все равно, что избивать себя и считать, что синяя кожа от рождения.

Человек с внутренней позицией "оцениваемый" живет, словно сдаёт бесконечный экзамен. В большом напряжении. Внутренняя атмосфера меняется, если выйти из положения оцениваемого (какой я? хороший? плохой? как стать лучше?) и заняться оценкой состояния (как мне? хорошо? плохо? что нужно, чтобы стало лучше?). Это больше похоже на заботу.

В напряжении двигаться в разы сложнее, все происходит само собой, когда мы расслаблены. Проходя обучение в дайвинге, была убеждена, что не смогу проплыть дистанцию и сдать тест. Кто-то заметил мой стресс и посоветовал не думать о дистанции и времени, плыть так, словно для себя. Я плыла и наблюдала за рыбами, ландшафтом дна и вслушивалась в ощущения. Выполнила этот тест по верхним показателям, и была поражена разницей между представлениями и реальными физическими возможностями. Получается, мое понимание "физического я" опиралось на фиктивные представления, блокировавшие настоящий ресурс.

Установка на результат ограничивает, хотя бы потому, что вводит в стресс. Все самые важные шаги и достижения происходили, когда я не зависела от размышлений о результате и воспринимала новую задачу, как исследование, приключение, ценное само по себе. Это не делало задачи лёгкими, но освобождало от страха и идти становились значительно легче. Когда ценишь процесс, результат приходит сам собой, а иногда превосходит все ожидания.

Выбор хорошего естественен. Поверьте, между фруктами и порцией крысиного яда, организм не выберет яд. Как трава не выберет засуху. Организм предпочитает направление к "well-being". Но есть голова. Бедная, забитая потоками соображений, мнений, собственных или приобретённых. Выберет, как повезёт. Когда фруктов, когда яду.

Часть 2. ПОПРОБОВАТЬ

Позовите себя домой. Это лучшее предложение. Попробуйте это сделать, пока читаете. Все, что потребуется, найти немного времени, удобное место и замедлить темп.

Понаблюдайте за своим телом, дыханием, а потом поместите в себя вопрос: что наиболее точно выражает чувство хорошей жизни лично для меня? Важно не механически подумать, а почувствовать отклик. Это может быть образ, ощущение, реальное воспоминание, представление с которым становится внутренне хорошо и чувствуется, да, это то самое качество, когда по-настоящему дома.

Например, мне пришёл образ светлой летней террасы со слегка обдуваемыми ветром лёгкими занавесками. Здесь основное качество - теплота. Не важно, что делаю - читаю, сплю, просто дышу, ем ягоды, работаю - все вкусно. Как когда-то на бабушкиной веранде. У вас найдётся что-то своё, этот пример, чтобы пояснить.

Попробуйте это сделать, найти свой образ и его качество, а затем соотнесите с тем, чем наполнено внутреннее пространство прямо сейчас. Прочувствуйте это на уровне тела. Похоже? Скорее всего, и близко не похоже. Это обычное дело, чаще всего мы живём именно так, со скрученным, напряженным животом.

Тогда загляните в себя бережно и попробуйте нащупать то, что уводит в сторону от чувства хорошей жизни, и просто выложите это перед собой. Не нужно уточнять, детализировать, заниматься этим. Просто выложите как есть и не давайте "прыгать обратно". Знаете, как если бы разбирали кладовку. Представьте, что когда-то соорудили отличную кладовку, в ней все было на местах, подходящий порядок, и тут открываете, а все забито хламом. И начинаете выкладывать, расчищать. Вот большая коробка, выставляете ее наружу. Не занимайтесь содержимым и вопросами, откуда взялась. Просто выкладываете наружу и так до тех пор, пока не появится чувство, что теперь хорошо, так как надо.

Не знаю, сколько найдётся таких вещей, одна, две, десяток. Всякий раз, когда выкладываете очередную, возвращайтесь обратно, сверяясь, а теперь то, что внутри, это похоже на мое чувство хорошей жизни? До тех пор, пока не почувствуете, что да, теперь близко, теперь похоже.

Выложенные вещи, никуда не денутся, однако расстояние между ними и вами позволит увидеть, что эти вещи не вы, а то, что есть у вас. Как камни в кармане. Чувствуете разницу? Не занимайтесь ими прямо сейчас, просто позвольте себе пять минут отпуска. Побудьте в расчищенном пространстве, чтобы проникнуться этим качеством.

Это начальный шаг. Проблемы не уйдут. Но реальное, настоящее понимание их сути и решения может происходить только из этого пространства, когда вы дома.

Так вот, внутренний голос, это тот, что зовёт домой. Вовсе не тот, что захламляет и уводит в беспорядок. Задача в том, чтобы научиться их различать. Тогда постепенно станет понятно, чем себя наполнять, а чем не стоит. И как наводить порядок, чтобы попадать домой чаще.

И наконец, какова бы ни была блестящая идея, если внутри ничего не откликнулось, отложите без сожалений. Не занимайтесь чем-то лишь потому, что кто-то считает это стоящим. Отложите и этот текст, если он ничего не сказал. Все в порядке, не забивайте голову.

Автор: Некрылова Наталья. Опубликовано 05.07.2017.

   

       

Выхожу на улицу, замираю - прошёл дождь, нос заполняет аромат скошенной травы. На минуты вышибает из суеты, останавливает мысли, и я просто дышу, словно ем этот воздух и радуюсь, что не прошла мимо. Маленький, вроде бы несущественный опыт, но он возвращает. Домой.

Простые моменты, они возможны и в общении, но знаете что? Чем старше я становлюсь, тем меньше тех, с кем получается это разделить. Странно, но взрослые люди гораздо охотнее разделяют друг с другом проблемы или пустоту. Отгораживаются, словно им трудно выносить живость, восприимчивость, открытость.

Давно хотела написать на эту тему. Про то, что все серьезно, но не настолько. Одной из самых больших проблем является привычка разума скакать везде, кроме текущего момента. Разум - бесконечный работяга, вычислитель рисков, но есть один нюанс - он как губка впитывает проблемы и их консервирует, и как отражающая поверхность отбивает светлые моменты. Это его работа - защищать от угроз. Учить уму разуму. Но отдыхаем и восстанавливаемся мы не с ним. В другом месте. Дома. Никакой анализ не поможет домой вернуться. А вот дыхание, смакование глотка воды, урчание кота может. Не потому что мило, а потому что возвращает вас в единственное, что реально существует. В ваш настоящий момент.

Вы знаете, наверняка знаете на собственном опыте или, понаблюдав за детьми, как те умеют проживать моменты, тотально, в бесхитростной полноте. Чаще всего, когда играют, когда любопытно, интересно, захватывает. Вот в магазине напротив дома выкладывали короба с елочными игрушками. Часами, могла перебирать эти шары и фигурки, сосульки и шишки, абсолютно поглощенная занятием. Эти елочные игрушки, помимо зрительных, тактильных ощущений, сплетались с фантазией и получались целые истории, в которые я играла. Любая мелочь могла запустить этот поток. Дух захватывало и становилось событием. Жук, ручей, мамины украшения, не говоря уж о таких масштабных приключениях, как поездка в поезде на верхней полке или покупка елки...много таких мелочей, ставших насыщенными сюжетами, до них дотронешься и снова все оживает. Это не про то, что жизнь была хороша. Жизнь, как жизнь. Дело в восприятии.

Безусловно, поездка на верхней полке не покажется мне сейчас привлекательной. Но есть много другого, к чему до сих пор восприимчив мой внутренний ребёнок. Когда я говорю это, я не подразумеваю что-то дурашливое, легкомысленное, оторванное от жизни. Я имею в виду моменты целостности, живость, без которой человек превращается в манекен.

Живость это способность присутствовать в том, что ты делаешь. Это касается всего. Ты не можешь испытывать удовольствие, если не присутствуешь, а без удовольствия ты не можешь чувствовать ценность того, что делаешь. Удовольствие, радость - базовые чувства, выражающие самость. Если я испугана, я реагирую на что-то внешнее, вызвавшее страх. Я чувствую себя вынужденной это испытывать. Я реагирую. Но если я люблю, радуюсь, увлечена, наслаждаюсь, то я сама и есть источник энергии, мои чувства тождественны мне, я их генерирую, я их расходую и через них же и наполняюсь.

Да, повзрослевшая радость становится куда более осторожной. Жизненный опыт учит нас закрываться, не быть наивными, притупляет, добавляет цинизма. Это естественно. Мы не можем пропускать через себя все, и некоторые вещи слишком сложны и болезненны. Но, наверное, дело еще и в привычке считать, что взрослая жизнь должна быть серьезной. Люди слишком озабочены тем, правильно ли они строят свою жизнь, делают ли все необходимое, чтобы считать себя состоявшимся взрослым. Сравнивают. Словно есть некий эталон взрослого человека с хорошей жизнью, которому надо соответствовать.

Всю жизнь человек строит дом вокруг своей сути. Обрастает вещами, опытом, знаниями. Ставит цели и достигает. Но если эти цели лишь оцениваются как стоящие, но не чувствуются как ценные, может приключиться история вроде пустой ракушки без жителя внутри.

Так происходит, когда многое делается, потому что "так надо". Ты работаешь над достижением целей, испытываешь удовлетворение от сделанного, но не долго. Удовлетворение - иногда просто повторение поощрительного, родительского чувства внутри нас. Забрался на горку, молодец. Удовольствие же связано с процессом, когда и если ты присутствуешь в том, чем занимаешься. Теряешь это, и твоё занятие перестаёт быть ценным, хотя может приносить тебе результат.

Штука в том, что жизненные конструкции, при построении которых удовлетворение подменяет собой удовольствие, похожи на другой опыт детства, когда ребёнок вынужден делать то, что не хочет, но делает это за одобрение. Чтобы быть хорошим. Такой опыт есть у всех нас, и он противоположен опыту свободы, который есть в игре. Ни один ребёнок по собственной воле не будет играть в то, что ему не интересно или не нравится. Именно в игре, кстати, развиваются дети.

Люди иногда думают, что им нужно для выживания и хорошей жизни больше благ, больше защиты, больше вещей или достижений. И мало придают значения самим себе, тому, как они чувствуют себя во всем этом. Я не вижу проблемы, если человек много трудится для того, чтобы обеспечить комфортом себя и своих близких и чувствует себя гармонично. Я говорю о том, что все это теряет смысл, если ваш внутренний ребёнок в этом не участвует и больше не играет.

Автор: Некрылова Наталья. Опубликовано 12.06.2017.

   

   

Что происходит с вами, когда вы злитесь? Умеете ли вы говорить о том, что вас сердит или делаете вид, что злости не чувствуете, сдерживаете ее или копите, а потом перебираете в одиночестве обиды до тех пор, пока не взорветесь от пустяка?

Злость испытывают все, но мало кто умеет с ней ладить, а еще есть люди, которые искренне верят, что злость - это не про них. В наибольшей скорлупе отрицания оказываются те, кто путает «злость» и «зло». Иными словами те, для кого сказать «я злюсь» равносильно признанию того, что они злые и очень плохие. В этом случае отрицание служит защитой от сильного стыда. И чаще всего именно эти люди, старающиеся быть очень и очень «хорошими», в действительности внутренне наполнены концентратом ярости.

Другая причина, по которой это переживание оказывается крайне непопулярным - путаница между чувством как таковым и агрессией. Человек всего лишь злится, но уже чувствует себя виноватым за это, словно причинил кому-то вред. В действительности чувствовать злость и проявлять агрессию – совершенно разные вещи. Испытывать – это всего лишь переживать внутри себя самого. Человек имеет право на свои чувства. Любые. Ваши эмоции и чувства не могут быть плохими, и не могут причинить вреда другим людям.

Причинить вред могут слова или действия, и агрессия - это всегда действие, открытое или скрытое, направленное на повреждение источника угрозы, действительного или мнимого.

Проблема в том, что репрессии подвергается не только агрессия, но и само право на переживание злости. В детстве скажут - «злиться нехорошо», потом скажут - «греховно». И как быть тогда с этим чувством? Ведь отрицать в себе право злится, все равно, что отказываться от части себя и жить в полярном мире, где ты - хороший и добрый, а другие - злые и плохие. Подавлять ее - все равно, что отказываться от внутренней системы защиты и силы, и засесть на бомбе замедленного действия.

Опасным и разрушительным является не само переживание злости, а то, чем она становится вследствие отрицания, подавления и непринятия. Такой "крокодил" действительно может быть неуправляемым и агрессивным.

А переживание в диапазоне от легкого раздражения до кипучего возмущения – всего лишь переживание на ряду всех других, как цвет и его оттенки в общей палитре. В норме, каждая эмоция выполняет свою функцию, сигнализируя о текущем моменте жизни. Так вот, функция злости - реагировать на нарушение наших границ, на непорядок. Когда с нами происходит что-то не так, мы испытываем легкое раздражение или сильно злимся, в зависимости от серьезности ситуации.

По сути люди боятся не своей злости, как таковой, а утраты контроля и непродуманных действий, о которых придётся пожалеть. Боятся своего неуправляемого крокодила. А каким ему быть в условиях нелюбви и репрессий? Но это лишь поверхностная причина. Более глубокая состоит в том, что большинство "посланий" крокодила призывает именно вас менять то, что в вашей жизни "капитально не так". А это очень и очень сложно. И кажется, что проще его игнорировать.

По опыту знаю, что "любимый крокодил" не будет бросаться на других людей и кусать их. Ему это не нужно. По сути, он ищет вашего внимания, чтобы сообщить, что именно идёт не так. Если его выслушать, он поможет вам вовремя распознать проблему и донести ее суть до тех, кого хотел бы укусить. Другими словами, вы сумеете озвучить причины своего раздражения без перехода к агрессии.

А вот "нелюбимый крокодил" будет кусаться бесконтрольно. Представьте, что кто-то убежден, что у него нет зубов. Зубы то на месте и крепкие, но этот некто почему-то считает, что зубы - это плохо, и их у него нет. И ведь действительно может укусить больно. И себя, и другого.

Нет смысла убегать или избавляться от своего крокодила. Во-первых, это нереально, чем больше репрессий, тем он сильнее. Во-вторых, идея уничтожить часть себя такая же жуткая, как идея отрезать себе ногу. Важно начать с ним ладить. Это значит, что когда он возникает, вы пытаетесь понять, с чем связано его появление. Прежде всего, понять, что он хочет сказать вам. Это называется открытость самому себе. Что же касается других - им достаточно знать, что крокодил есть и почему он пришёл. Дать знать, а не кусаться. Это ключевое.

Например, я нахожусь на встрече и чувствую, что начинаю сердиться. Для начала, я пытаюсь понять, с чем связано моё раздражение. И нахожу, например, что оно связано с поведением собеседника. Допустим, он уже не в первый раз не дослушал меня, прервал и увёл разговор в другом направлении. Думаю, что моё раздражение сообщает мне действительно важную вещь. Во-первых, разговор пойдёт лучше, если выслушивать друг друга, а то, что я хотела сказать, может быть полезным и для других. Во-вторых, мне хотелось бы не только договорить, но и услышать собеседника, а это трудно сделать, пока я раздражена тем, что он меня перебил. Я могу это озвучить и в итоге исправить ситуацию - договорить свою мысль и затем выслушать мысль собеседника. Это гораздо лучше, чем затаить злость на перебившего меня человека и ждать реванша, или уйти со встречи, чувствуют себя подавленной и забитой.

Чтобы так происходило, важно, чтобы все участники коммуникации были способны замечать «своих крокодилов». Не только я признаюсь, что раздражаюсь, когда меня перебивают, но и мой собеседник, признает за собой нетерпение в мой адрес и соглашается, что перебивая, вносит вклад в общее напряжение. И другой участник разговора, например, признает, что испытывает напряжение, когда перебивают его или кого-то ещё, но избегает об этом говорить прямо и тем самым поддерживает такую традицию перебивать. Тогда и я могу признать, что не всегда была внимательна к тому собеседнику, и тоже делаю свой вклад в общее напряжение, где перебивание становится своеобразным способом борьбы за внимание. Если нам удастся понять, что в действительности мы все хотим одного и того же - уважительного внимания, а напряжение возникает из-за его недостатка, то нам будет просто найти решение.

С человеком, принимающим своего крокодила легко общаться. Хотя бы потому, что он может его озвучить без лишнего напряжения. Иными словами, вовремя даст знать о проблеме и сделает это без агрессии. С другой стороны, принимая своего, крокодила ты не только умеешь вовремя сказать о нем, но и способен воспринять критику в свой адрес, там, где она действительно конструктивна. То есть, готов разделять ответственность и признавать собственный вклад в создание напряжения или конфликта.

Безусловно, речь идёт о непростом навыке и не всегда применимом. В состоянии кипучей ярости вряд ли кто-то может быть конструктивным. Вряд ли кто-то может оставаться невозмутимым в остром конфликте, не предполагающем диалога. Однако, это скорее крайности.

А в целом, умение ладить со своей злостью делает человека более довольным своей жизнью, более устойчивым, менее конфликтным и менее агрессивным. Помогает вовремя заметить проблему, прояснять напряжение, предотвращать эскалацию конфликта. Выбирать соответствующих партнеров и избегать тех, кто своего крокодила не любит и склонен перекладывать ответственность за него на других.

Автор: Некрылова Наталья. Опубликовано 16.04.2017.

   

 

Зимой все деревья, живые и мертвые, выглядят одинаково. Весной мертвым надо что-то придумывать. из случайно подсмотренного в Фейсбук

Эту фразу случайно увидела, уже написав свой текст. Сомневалась, стоит ли его выкладывать. А потом наткнулась на этот комментарий. А в нем в двух строчках то, о чем все мои дальнейшие слова. И поняла, что стоит. Да, это так, и про "мертвые деревья" и про тот факт, что далеко не у всех весна и связанное с ней оживление вызывает радость. Есть люди, кому в это время становится еще сложнее.

Много лет назад мне довелось испытать на себе, что такое депрессия. Всего на пару месяцев, а хватило с лихвой. Так что и сейчас я отчетливо помню, каково это - быть «там». Еще я помню, насколько было важно вовремя понять, что со мной происходит и не задерживаться надолго.

Люди годами могут находиться в затяжных депрессиях и не знать об этом, считая это состояние своей нормой. Еще люди часто называют депрессией то, что ею не является. Приписывают недостаток силы воли или позитивного взгляда на жизнь. Недооценивают вред, который она причиняет физическому и душевному здоровью.

Моя депрессия была поверхностной, реактивной, то есть ответной на сильный стресс. Вообще депрессии бывают разные, вызванные внешними причинами или являющиеся составной частью внутренней проблемы, легкие и тяжелые, краткие, продолжительные или повторяющиеся циклами. Однако сейчас суть не в этом, не в классификациях или механизмах депрессии.

Я хочу описать депрессивное переживание так, как оно воспринималось изнутри мной, тем, кто его испытывал. И хорошо понимаю, то, куда заглянула - лишь поверхность. Тем не менее, как и высказывание, приведённое в начале, так и мой опыт позволяет схватить нечто общее. Мелодия в проигрывателе может звучать тише или громче, сама она при этом не меняется. Так вот, поскольку я тоже слышала эту мелодию, пусть не долго и не на максимальной громкости, я частично могу понять тех, кто ее слышит прямо сейчас. Надеюсь, что из этой общей точки будет проще услышать меня.

Начну с того, что половину времени своей депрессии я не знала, что в ней нахожусь. Просто чувствовала себя все время уставшей. Более точно – измотанной, очень помятой, особенно по утрам. Списывала это на стресс. Дела наваливались с невероятной скоростью и вскоре стали напоминать непроходимый лес. Я ощущала давление и свое бессилие, но все еще не признавалась себе, что не справляюсь и со мной что-то не так. Постепенно привычная ежедневная активность утратила связь со мной. Осталась одна необходимость, в которую было крайне сложно просыпаться. Любая новая помеха, мелочь воспринималась с отвращением и тревогой. А потом устала и от этого.

Поставить жизнь на паузу было невозможно, по крайней мере, мне так казалось. Поэтому продолжала делать все на автомате, уже ничего не чувствуя. До этого было тяжело, больно, страшно, обидно… Да, никакой радости, все это были трудные, но все же чувства, которые подталкивали меня бороться, сопротивляться, искать решение, защищаться. А потом ничего и этого не стало. Ни радости, ни злости, ни обиды. Ничего.

Переломным моментом была какая-то ерунда, словно муха, севшая на тяжелую конструкцию, и от ее ничтожного веса все сломалось. В буквальном смысле, скорлупа треснула, и меня раздавило как яйцо. То, что осталось было похоже на человека, который вынужден быть, но не видит в этом для себя ни малейшего смысла. В тот момент, когда закончилась внутренняя борьба, вся окружающая реальность, все то, что я связывала с собой, стало параллельным. Не моим.

В обычном состоянии человек, даже находясь в трудном положении, живет надеждой. У него остается чувство желаемого будущего, надежда на улучшение, желание этого. Как у заболевшего желание выздороветь. У заключенного, ожидание освобождения. Даже у умирающего есть что-то – страх смерти, желание жить, печаль прощания, вера...

А в этом состоянии нет самой возможности желать. Нет ни лучше, ни хуже. Тюрьма бесконечна. Болезнь бесконечна. Нет ни выздоровления, ни умирания. Ни входа, ни выхода. Хуже быть не может и лучше быть не может, и дальше только так и ничего иного. В этом вся суть депрессии – ты формально живой, и одновременно мертвый. Как выключенная лампочка.

Внешне это может быть не сильно заметно, человек продолжает делать, что делал обычно, а глубоко внутри именно так – выключенная лампочка. Сознание самого себя, а весь витальный мир с его чувственностью, желаниями, удовольствиями, волнениями – где-то там, не доступен. И воспринимается все это как аксиома, потому что это единственное, что происходит в твоем опыте. А чему же еще верить?

Поскольку для человека в этой яме - это единственная правдивая реальность, то продолжение усилий жить в ней воспринимается все более и более бессмысленным. Начав размышлять о том, чтобы положить всему этому конец, есть серьезный риск, что мысли о самоубийстве могут стать решением.

Не буду делать вид, что мне никогда не приходили в голову подобные мысли, но это не могло стать моим решением. В этом я могу твердо на себя положиться. Самым важным решением на тот момент было пойти к врачу. Здравая часть меня, сохранявшая способность к самонаблюдению настаивала, что со мной явно что-то не так. А сам факт подтверждения этого со стороны сработал в лучшую сторону. Усилил внутреннего защитника и мой жизненный ресурс. Это еще одно важное замечание - да, депрессивное переживание обладает силой, доминирует и претендует на то, что это и есть реальность. В этом состоянии ты хуже воспринимаешь или не воспринимаешь вовсе другие части себя, но они все равно есть. И у них тоже есть сила.

Я решила поехать к морю. Врач отговаривал, опасаясь, что южная атмосфера, которой человек в депрессии по определению не может соответствовать, будет действовать угнетающе. Море и солнце меня не интересовали. Я была готова, что мне не будет хорошо там и не стремилась к этому. Мне просто хотелось уехать, а знакомый отель с террасой казались подходящим местом. Жизнь упростилась на тот момент до предела. Поскольку мои антидепрессанты могли усиливать чувствительность к солнцу, я запаслась солнцезащитным кремом. Так что моей задачей было начать пить свои таблетки и не обгореть. И все. Никаких других ожиданий.

С этого началось мое возвращение. Таблетки сделали свое дело довольно быстро. Однако терапевтический эффект осознания, что происходящее со мной – это болезнь, а не «я», трудно переоценить. В тот момент от меня отвалилась глыба вины, потому что до этого я действительно считала, что виновата в своем состоянии, что могу и должна справиться сама, и делаю это крайне плохо.

Признав, что болею, я стала обращаться с собой адекватно, сосредоточившись на выздоровлении. Если у тебя ангина с температурой под сорок ты не пойдешь в спортзал, не станешь морализировать, «подбадривать» себя бесполезными советами, а просто вызовешь врача и начнешь лечиться. Так и здесь. Депрессия – это заболевание, а болеющий человек нуждается в лечении. Как при любой другой болезни.

Физиологические механизмы депрессии тесно связаны с эмоциональными, психологическими. Обе составляющие, подстегивая друг друга, образуют замкнутый круг, который очень трудно (если вообще возможно) разорвать без внешней поддержки. Не стоит себе в этом отказывать, даже несмотря на стыд и огромное количество предрассудков, связанных со словом «психиатр». Если вы допустите мысль, что депрессивное переживание при всей его убедительности - есть продукт этого замкнутого круга, а не вы сами, то примите и то, что пойти к врачу - это самое здравое и рассудочное решение. Сильное решение. Вовсе не стыдное. Фактически весь мой текст для того, чтобы сказать именно это.

Потом, в дальнейшем можно разобраться, почему и для чего это случилось. Самостоятельно или с психотерапевтом. Психологическая (немедицинская) психотерапия – опция, которая может помочь понять факторы, спровоцировавшие депрессию и оценить то, что нужно в себе и в жизни менять, чтобы у депрессии не было повода возвращаться.

Сейчас, с годами, я испытываю благодарность к той моей депрессии, потому что без нее не появился бы в моей жизни дайвинг и ценный, глубочайший опыт, связанный с путешествиями. Депрессия дала мне импульс перетряхнуть все привычное устройство жизни, увидеть и исключить вещи, серьезно отравлявшие жизнь, выкинуть прочь «бесполезное старье» и дать шанс новому.

Автор: Некрылова Наталья. Опубликовано 03.03.2017.

Время от времени спрашиваю себя: если попросят объяснить, что такое психотерапия, то как максимально кратко и ёмко передать суть этой сложной штуки? Так, чтобы это не было ни упрощением, ни усложнением.

Уже почти два десятка лет психотерапия является моей работой, и это мысленное упражнение помогает отделить существенное от второстепенного. Не знаю, каким будет мой ответ через пять или десять лет. Скорее всего он будет короче. А сейчас, сложив все то, что пережила, знаю и умею, перетряхнув все это через внутреннее сито, я пришла к следующим ответам.

Для определения того, чем я занимаюсь больше всего подходит слово "отношения". Отношения терапевтические, то есть полезные, целебные, в ходе которых человек пересматривает отношения с самим собой.Терапевтические отношения человечны, подлинны, важны для обоих сторон, но сами по себе не являются целью. Когда приходит время, это средство перестаёт быть нужным, терапия заканчивается. А ее результат продолжается уже внутри самого клиента.

Сложности всегда будут и "хорошая жизнь" не означает что-то конкретное, например "легкая", "счастливая". Речь идёт о стабильном запасе самопринятия и об умении быть у себя в доступе без оговорок и условий. То есть о навыке заботиться об оптимальных внутренних условиях, помогающих переваривать жизненный опыт без серьёзных повреждений.

Думаю, в человеке нет лишнего или неправильного. Проблема обычно в системе взаимодействия, а не в частях. Каждая из них делает свою работу максимально хорошо в имеющихся условиях. Чем жёстче система, тем в ней быть напряженнее, сложнее, болезненнее. Например, если вы всю жизнь носите груз на спине и не пробовали быть налегке, весь организм будет стараться максимально соответствовать задаче. Напряжение, плохое настроение, боль в спине будут подсказывать, что что-то не так. Но до тех пор, пока груз почему-то важнее вас самих, он будет с вами.

Работая с клиентом, я стараюсь воспринять в каждом отдельном моменте не только содержание проблемы, связанное с ней страдание, жалобу, но и заложенные в них импульсы к решению. Очень важно вслушиваться именно в это. Каждый из нас способен почувствовать это "что-то не так". И в этом всегда заложен ответ, о том что нужно, чтобы стало "так".

Парадоксально, но чаще всего из поля зрения человека ускользает именно это - его автономный внутренний навигатор, и хорошей терапией я считаю ту, которая помогает человеку восстановить эту связь.

Некрылова Н. 03.12.2016.

Перевод с немецкого языка и адаптация материала: Некрылова Н.В.

Интересно, почему рядом с этим человеком я чувствую себя словно притихший ребенок, а в общении с эти человеком ловлю себя на желании руководить? И почему этот милый, добродушный человек вызывает во мне желание отдалиться, хотя обычно я с радостью откликаюсь?

Свои собственные реакции и поведение другого человека можно понять, воспринимая и контекст ситуации, и особенности личностей ее участников. Описанные Шульцом фон Туном в книге «Говорить друг с другом» стили коммуникации помогут распознать свойственные самому себе и окружению способы иметь дело с другими людьми.

Коммуникативный стиль, это специфичный паттерн поведения, способ взаимодействия с миром, имеющий свои выгоды, сильные и слабые стороны, а также потенциал развития, блокированный данным стилем. Понятно, что паттерны, которыми пользуется личность, не должны служить оценкой самой личности. «Быть» и «иметь нечто» — совершенно разные вещи. Воспринимая ценность собственной личности, я могу признавать, что у меня есть тот или иной стереотип поведения, который пожалуй, не всегда мне полезен.

Эти описания, если не воспринимать их оценочным способом, могут быть хорошим помощником понимания собственных реакций в коммуникации с тем или иным человеком, а также внутренних причин, по которым человек воспроизводит тот или иной стиль, несмотря на его отталкивающие стороны. Всего фон Тун описал восемь основных коммуникативных стилей, которые редко обнаруживаются в чистом виде, и чаще обнаруживается сочетание нескольких стилей. Ниже следуют их описания.

ЗАВИСИМЫЙ СТИЛЬ

Описание
Человек, которому свойственен этот стиль коммуникации стремится получить помощь и поддержку от других. Хотя он представляет себя и позиционирует другим беспомощным и не жизнеспособным, в нем определенно есть сила и способность быть.

Возможные условия формирования данного стиля
Вполне возможно, этот стиль возник в ответ на неудовлетворенную детскую потребность в зависимости. Скорее всего, о ребенке заботились слишком мало, и теперь, будучи взрослым, он пытается наверстать упущенное. Влияние на развитие этого стиля может также играть перенятая ролевая модель «слабого пола».

Специфика взаимодействия с другими людьми
Обычно зависит от тех, кто с готовность оказывает помощь и от представителей «дистанцирующегося» стиля, т.о. «помощник» или «протеже» выступают хорошим дополнением к ним. Проблема в том, что «зависимый» испытывает потребность быть беспомощным постоянно, поэтому ищет связей, в которых его уверенность в себе будет неизбежно продолжать падать. В отношениях с представителями «помогающего» стиля, чем больше помощи получает «зависимый», тем более слабым и беспомощным становится и тем сильнее нуждается. В отношениях с представителем «дистанцирующегося» стиля потребности «зависимого» всегда будут не удовлетворены, отчего «зависимый» будет становиться все сильнее в мольбах о помощи.

Тенденция, вектор развития
Сила «зависимого» стиля в его способности обращаться к другим людям за помощью и принимать их помощь. Другие, в свою очередь, рядом с ним могут позволить себе «нытье» для эмоционального облегчения. А вот потенциальный вектор развития представителя «зависимого» стиля — получение опыта самостоятельности и ответственности. Изменения в этом направлении может возникнуть, если «зависимый» начинает понимать, что он не только пассивная жертва, и жизненный процесс вполне можно сделать более активным. Умение попросить помощь, хороший навык, если «зависимый» научится запрашивать помощь в отдельных конкретных случаях, вместо того, чтобы всегда быть беспомощным.

ПОМОГАЮЩИЙ СТИЛЬ

Описание
Представители «помогающего» стиля предпочитают видеть себя сильным, с готовностью предлагая другим людям помощь. Видя слабость и участвуя в проблемах других людей, «помогающий» может отвлечься от своих собственных слабостей и трудностей. Ему сложно принимать свои слабости, и он будет несчастлив, столкнувшись со слабыми сторонами своей личности лицом к лицу.

Возможные условия формирования данного стиля
Скорее всего, человек, использующий «помогающий» стиль общения, слишком много и часто чувствовал себя покинутым в своей уязвимости и трудностях, будучи ребенком. Позднее внутренний опыт слабости и зависимости, не находя поддержки, вытесняется. Концепция «помогающего» типа состоит в том, что собственная «слабая» сторона не ценится, а «сильная» получает любовь и признание.

Специфика взаимодействия с другими людьми
Для реализации заботы «помогающему» хорошо подходят представители «зависимого» стиля. Само собой, люди помогающего стиля часто встречается в «помогающих профессиях». Есть определенная опасность стать скрытым триггером проблем других людей: ведь до тех пор, пока эти люди имеют проблемы, они нуждаются в помощи. Таким образом, подсознательный мотив «помогающего» может быть обратным: «помогать таким образом, чтобы не помогать избавиться от самого источника проблем».

Тенденция, вектор развития
Помощник имеет достаточно уверенности в себе, чтобы взять на себя ответственность за себя и других. Эта тенденция становится гипертрофированной, если при этом помощник отрицает свои собственные потребности. Таким образом, первым шагом является контакт с собственными уязвимыми и слабыми сторонами личности и их признание. Вторым шагом становится навык обращаться за помощью в случае необходимости к другим людям. А при оказании помощи личностям с «зависимым» стилем нужно распознавать меру, не забывая и о собственной «слабой» стороне и помогая «зависимым» доверять собственным шагам.

САМООТВЕРЖЕННЫЙ СТИЛЬ

Описание
Представители самоотверженного стиля склонны обесценивать себя, представляя другим себя как неважных и незначительных. Свое значение они чувствуют только, если используют себя для других. Он всегда будет делать то, что от него ожидают другие и полностью зависит от своего партнера.

Возможные условия формирования данного стиля
Вероятно, в детстве ему слишком часто намекали, что его самостоятельность не важна или что то или иное его не касается. Он принял такие «условия игры», соскольку служа другим, получал хотя бы немного внимания и признания. И чтобы преодолеть страх изоляции согласился быть определяемым другими.

Специфика взаимодействия с другими людьми
Партнером самоотверженного стиля будет тот, кто любит, чтобы его эго было «приподнято». Люди самоотверженного стиля идеализирует своего партнера, помогая тому приподнимать самооценку. В такой модели отношений может развиваться порочный круг, в котором у партнера возникает агрессивно-обесценивающая тенденция, которую провоцирует самоотверженный стиль.

Тенденция, вектор развития
Люди самоотверженного стиля имеют ряд положительных качеств, в особенности потенциал верности другим людям свободный от властного эгоцентризма. Однако им следует принимать меры самоутверждения и самоуважения. Он должен научиться включать «Я» в отношения и говорить «нет».

АГРЕССИВНО-ОБЕСЦЕНИВАЮЩИЙ СТИЛЬ

Описание
Люди с агрессивно-обесценивающим стилем хотят возвышаться над другими. Чтобы оправдать это они фокусируется на ошибках и недостатках других. Все это делается из опасений выдать собственные недостатки и слабости. Таким образом в тайне от других агрессивно-обесценивающий тип борется с собственным чувством неполноценности.

Возможные условия формирования данного стиля
Очень вероятно, что в детстве у людей с агрессивно-обесценивающим стилем пережит опыт унижения или физического насилия. Во взрослой жизни человек стремится избежать повторения, всеми силами избегая положения слабого. По этой причине унижает других и не признает в себе никакой слабости, чтобы всегда быть выше. Агрессивно-обесценивающий стиль притягивает людей самоотверженных тенденций, склонных к самоуничижению и принятию ошибок на себя. Также, защищая свою самооценку люди с агрессивно-обесценивающим стилем склонны унижать лиц, находящихся в подчинении им.

Специфика взаимодействия с другими людьми
Обычно агрессивно-обесценивающий стиль сосуществует либо во взаимодействии со столь же агрессивным стилем, или униженным партнером или коллегой с самоотверженной тенденцией. В первом случае оба пытаются одержать верх, атакуя слабости других. Во втором случае, агрессивно-обесценивающий тип вне девальвации почти.

Тенденция, вектор развития
Представителям агрессивно-обесценивающего стиля довольно легко заработать уважение и получить авторитет критика, называющего вещи своими именами. Это не будет однобоким, если допускать опыт признания достоинств и уважения к другим людям.

ДЕМОНСТРАТИВНЫЙ СТИЛЬ

Описание
Те, кому близок демонстративный стиль общения находятся в постоянной битве за свою самооценку. Внутренне собственная ценность не представляется достаточно высокой, что заставляет изображать себя в лучшем свете. Человек этого стиля хочет убедить себя и окружающих в своей ценности, заботится о своем идеальном фасаде, чтобы получить как можно больше похвалы и признания. На это затрачивается действительно много внутренней силы.

Возможные условия формирования данного стиля
Ребенком он не чувствовал, что любим ради него самого. На основе этого и в сочетании с собственными высокими амбициями, он стал другим, чтобы доказать, что заслуживает любви в связи с его мастерством и успехами.

Специфика взаимодействия с другими людьми
Люди с демонстративным стилем используют общение, чтобы доказывать свою компетентность. Внешне это может быть похоже на настоящие гонки. Важным жизненным мотивом становится «идти в ногу», не пропустить, не отстать. Собственные ошибки, слабости подавляются, чтобы их скрыть.

Тенденция, вектор развития
Представители этого стиля не боятся конкуренции и осознают свои полномочия. Тем не менее, они могли бы жить гораздо свободней, если бы могли признавать свои собственные недостатки и слабости. Если преодолеть страх показать свое истинное лицо «без прикрас», откроется возможность быть любимым ради самого себя.

ДОМИНИРУЮЩИЙ-КОНТРОЛИРУЮЩИЙ СТИЛЬ

Описание
Лица с этим стилем общения хотят взять под контроль свое окружение. Они устанавливают правила и требуют от своих партнеров их соблюдения. Основной мотив — защитить себя от непредвиденных сюрпризов, хаоса и потери контроля.

Возможные условия формирования данного стиля
Люди, которые развивают этот стиль общения, воспитаны в строгой дисциплине и жестким правилам. Они научились держать все свои внутренние импульсы строго под контролем, чтобы избежать наказания. И в итоге, пришли к мнению, что только через самодисциплину и жесткий контроль внутреннего и внешнего, можно избежать хаоса.

Специфика взаимодействия с другими людьми
Им хорошо в контакте с людьми, склонными к зависимому или самоотверженному поведению. Их верность и надежность дает им чувство безопасности, и что важно, они более зависимы. В то время как партнеры, склонные к свободе и личной ответственности будут восставать против строгих правил. В последнем случае возможно возникновение я порочного круга, поскольку контролирующий стиль реагирования на нарушение правил — это еще более строгие запреты и правила, провоцирующие еще больший бунт.

Тенденция, вектор развития
Сильные стороны людей с этим стилем общения — умение планировать, самоконтроль и четкость. Но эта развитая способность самоуправления, могла бы дополниться попыткой развить в себе гибкость, смелость, открытость и доверие к другим.

ДИСТАНЦИРУЮЩИЙСЯ СТИЛЬ

Описание
Люди с дистанцирующимся стилем общения нуждаются в обеспечении необходимого безопасного расстояния и сохранении дистанции. Им некомфортно, когда другие люди приближаются, как физически, так и эмоционально. Они склонны смотреть на все с рациональной точки зрения, объективно.

Возможные условия формирования данного стиля
Возможно, причина дистанции в прошлом опасении стать слишком зависимым от другого человека. Страх зависимости мог возникнуть (в основном у мужчин) из-за сложностей в отделении ребенка от его матери.

Специфика взаимодействия с другими людьми
Люди с этим стилем общения часто могут быть восприняты как высокомерные и пренебрежительные. В напряженной или дискомфортной для них ситуации они реагируют сдержанным отказом, предпочитая отодвигаться еще дальше. Они не готовы к тесному межличностному контакту. Например, мужчина, внутренне испытывающий сильную потребность в близости, будет дистанцироваться еще больше.

Тенденция, вектор развития
В профессиональном плане эта способность поддерживать межличностную дистанцию является позитивным качеством квалификации. Тем не менее, этому стилю общения следует иногда позволять случаться подлинной встрече между людьми, чтобы не оказаться в полной изоляции. Чтобы работать в команде, нужно учиться взаимодействовать с коллегами, признавать и находится в определенной зависимости от них. Кроме прочего, важно учиться говорить о своих чувствах по отношению к себе и другим.

РАДОСТНО-ДРАМАТИЗИРУЮЩИЙ СТИЛЬ

Описание

Человек данного стиля любит говорить о себе в самых ярких красках и находиться в центре внимания. Однако, его чувства часто кажутся другим ненатуральными, преувеличенными.

Возможные условия формирования данного стиля
Вероятно, когда этот человек был ребенком, встречал недостаток уважительного внимания, до тех пор, пока не начинал требовать категорично. Он научился превращать свои «мягкие» чувства в громкие. Возможно, сейчас. Будучи взрослым, этому человеку трудно войти в контакт со своими чувствами. Вместо этого он скорее представляет себя и «играет в эмоции», чтобы почувствовать себя, быть осязаемым.

Специфика взаимодействия с другими людьми
Во-первых, человеку с этим стилем необходимо признание своих захватывающих историй и идей. Поэтому со временем начинает ощущаться, что его партнеры оказываются чем-то вроде взаимозаменяемых зрителей. Партнеры, которые отказываются быть такими зрителями и не помогают радостно-драматизирующему стилю высвобождать себя, оттесняются на задний план.

Тенденция, вектор развития
Безусловно, сильной стороной этих людей является обаяние, умение развлечь и с ними не бывает скучно. Однако эта сила будет сбалансирована лишь, когда человек научится развивать в себе неподдельный интерес к своим партнерам, и может сдерживать себя, когда нужно, чтобы при необходимости принять участие и в том, что важно его партнеру.

Статья опубликована 07.10.2014

Источник: https://www.germanistik-kommprojekt.uni-oldenburg.de/

Автор: Некрылова Н.В.

Статья подготовлена по запросу журнала Cosmopolitan и содержит довольно простые пояснения к вопросам о практическом устройстве КЦП и о том, чем КЦП отличается от других методов.

Клиент-центрированная терапия — что это такое?

Клиент-центрированная психотерапия (КЦП) — одна из наиболее развитых школ, наряду с динамической и поведенческой психотерапией. Ее основатель — Карл Роджерс — осуществил значимый для всех видов терапий переход от вопроса «как вылечить человека» к тому «как создать и поддерживать отношения, которые человек может использовать как исцеляющие». Базовой ценностью КЦП является вера в то, что каждый человек обладает внутренним ресурсом, но доступ к нему может быть блокирован пережитым ранее негативным опытом, приводящим к возникновению нарушений и проблем.

В ранние годы жизни ребенок глубоко зависим от своего окружения: как живое, реагирующее существо чутко переживает все происходящее, однако не всегда точно знает, что именно происходит в опыте, хорошо это или плохо. Отношение взрослого помогает (или мешает) ребенку «положить» свой опыт «как ценный и имеющий право быть» в самость. Это касается всего чего угодно, от переживаний удовольствия, радости до переживаний бессилия, отвращения, страха, гнева, стыда и т.д. И есть такой факт: лишь тот опыт самости, который был безоценочно принят и эмпатически понят со стороны взрослых будет интегрирован во внутренний мир, если этого не происходит, опыт отвергается как угрожающий самоуважению, возникают защиты и неконгруэнтность.

В терапии, когда клиент чувствует, что его мир понимается и безусловно принимается другим человеком, терапевтом, присутствующем в отношениях искренне, конгруэнтно (переживания соответствуют их выражению и осознанию), возникают условия, в которых клиент может интегрировать то, что ранее в себе отвергал. Основной тезис КЦП состоит в том, что именно эти условия создают климат терапевтических отношений, необходимый и достаточный для изменений и актуализации внутренних сил клиента. И никаких специальных технологий, помимо этого не требуется:

• Испытывая на себе подобное отношение терапевта, клиент убеждается, что его мир и переживания (как бы они ни оценивались самим клиентом) всегда воспринимаются психотерапевтом как безусловно ценные и значимые.
• Такое отношение укрепляет доверие, чувство самоценности клиента, создает безопасные условия для его дальнейшего продвижения в самопознании.

Чем КЦП отличается от других методов?

Основная специфика КЦП состоит в том, что это — терапия отношений. КЦ терапевт не только как профессионал, но и как человек опирается на две основные ценности — недирективность и доверие: «Если я ничего не навязываю людям, они становятся сами собой». Задача терапевта в любом своем действии (1) опираться на базовое доверие к внутренним силам клиента (2) в каждом своем действии руководствоваться целью создания и поддержания условий, необходимых для актуализации этой силы.

КЦ терапевт не претендует, что знает «за клиента», пожалуй, самое ценное, что он может дать клиенту — безопасную возможность быть таким, какой он есть. Всего остального (и опыт множества коллег и исследований подтверждает это) клиент достигает сам.

Это не означает, что КЦП отрицает значение профессиональных аспектов, клинический опыт и профессиональные знания КЦ терапевт применяет для продвижения своего понимания в отношении малопонятных (или отсутствующих в опыте самого терапевта) форм переживаний, связанных с различными нарушениями. Однако делает это не с целью диагностики, а понимания опыта, недоступного прямому эмпатическому контакту.

Что конкретно делает клиент-центрированный терапевт, чтобы достичь результата? Как «практически устроена» КЦТ?

КЦП относится к жанру разговорного метода. Так что, прежде всего это — диалог. Поскольку ей чужд «техницизм», нет общего ответа на вопрос как все «работает». На уровне конкретных действий это может быть любая реакция на текущий контакт с клиентом. Вопрос не в том, что именно «делает» КЦ терапевт, важно — с какой целью и как это соотносится с основными установками подхода. Работа КЦ терапевта состоит в продвижении к живому, искреннему, уважительному и внимательному присутствию одного взрослого человека в контакте рядом с другим, взрослым человеком. Быть в таком качестве контакта, как говорил Роджерс, «просто, но нелегко». Нелегко быть в кресле терапевта и оставаться открытым, удерживаться от реакций оценивания, желания поучать, влиять, руководить...

«Случай» — иллюстрация...

В КЦ ключе различные нарушения понимаются как следствие расхождения системы представлений человека о самом себе и текущего опыта, нарушения словно «указывают» на это. Одна молодая женщина, страдавшая головными болями, нашла, что за неимением других способов ее боль была «зоной неприкосновенности», веским основанием отключиться на время от всех обязательств и контактов. Такой вот ценой. Чтобы боль ушла, ей надо было найти, что «положить» на свободное место.

Другой пример, в терапию пришел молодой мужчина с жалобами на проблемы в сексуальной сфере. Он восхвалял свою девушку до небес и чувствовал себя виноватым перед ней. Постепенно, в ходе терапии стал осознавать, что не испытывает к ней любви, дружескую привязанность, благодарность — да, но не любовь. Несколько лет он не был способен признаться в этом даже самому себе. Стараясь быть «мужчиной», он смотрел на это глазами матери — мужчина не может ранить женщину, разлюбив ее. Терапия естественным образом закончилась, когда этот мужчина решился больше не быть «тем мужчиной», решился сказать девушке, что хочет уйти. Спустя некоторое время оба признали, что это было освобождением и для него, и для нее. Естественно, на тот момент никакие сексуальные проблемы уже его не беспокоили.

Как КЦ терапевты, мы надеемся, что в результате клиент найдет лучшие для собственной жизни способы взаимоотношений с собой, где будет больше принятия, понимания и уважения к своему опыту, и как следствие меньше симптомов, внутренних и внешних конфликтов. Мне нравится, как об этом говорил Роджерс: «...бытие самим собой не решает проблем. Оно просто открывает новый путь существования, в котором больше глубины и силы переживаний чувств, больше широты и разнообразия. Человек чувствует себя более уникальным и отсюда — более одиноким, но гораздо более подлинным».

Почему в свое время я выбрала именно этот метод?

За то, что это больше, чем профессиональная позиция. Личная. И сама я тогда хотела быть клиентом именно КЦ терапевта. Это один из наиболее бережных, человечных подходов, и, тем не менее, распространенное убеждение, что это подход слишком «мягкий» я не разделяю. КЦП — это рефлексивная профессиональная практика помогающих отношений, местами становящихся вызовом, требующих силы и мужества и от клиента, и от терапевта.

Как человеку понять, что это именно его метод? или метод для него? Какие, может быть, для этого есть метки?

Многочисленные исследования эффективности показывают, что КЦП работает с самым широким кругом проблем. Фактически минимальные требования для индикации этого вида терапии: некоторая способность к психологическому контакту с другим человеком, способность хотя бы в минимальной степени принять предложенные терапевтом отношения и активный мотив терапии, поиск помощи.

Но неправильно будет утверждать, что она подходит каждому. Некоторые клиенты могут быть весьма раздражены недирективной манерой, ожидая больше руководства и влиятельности со стороны терапевта. Я бы сказала, что КЦП больше подходит людям, у которых хотя бы в некоторой степени выражена способность воспринимать и выражать свои внутренние переживания, и которые хотя бы отчасти склонны искать источник проблем не только во внешнем, но и в своем внутреннем плане.

Происхождение КЦП, имена, институты — за рубежом и у нас?

КЦП была основана в 40-е годы ХХ века Карлом Роджерсом. Собственно терапевтическое направление Роджерс назвал «Client-Centered», в поздние 70-е стал использовать термин «Person-Centered» (PC) для описания своей работы применительно к областям, выходящим за пределы психотерапии. Сейчас это действительно большое «семейство», в котором можно выделить три основные ориентации: Фундаменталисты — в основном американская линия; Клиническая ориентация — направление, в основном развиваемое в германоязычных странах Европы, например, Австрийским научным обществом разговорной и клиент-центрированной психотерапии (ÖGWG).

Экспериентальная терапия, восходит от Джендлина, соратника Роджрса, внесшего наибольший вклад в фундаментальное развитие КЦП и основавший метод фокусирования, об этом можно почитать на сайте института фокусирования www.focusing.org.

Профессиональные КЦ ассоциации: в Европе — NEAPCEPC (www.pce-europe.org), в мире — WAPCEPC (www.pce-world.org).

Развитие КЦП в нашей стране существенно отстает, однако движение есть — в 2007 году сертифицированные ÖGWG КЦ терапевты образовали в Москве Ассоциацию Клиент-центрированных Психотерапевтов (АКП), развивающее практику и психотерапевтическое образование клинического направления КЦП. В 2011 году образовалось Общество PCA, содействующее распространению подхода в разных социальных сферах.

Пути попробовать: где, куда, к кому?

В нашей стране подготовленных КЦ терапевтов буквально единицы. В 2005 году состоялся выпуск 12-ти специалистов, подготовленных в программе Австрийского научного общества клиент-центрированной и разговорной психотерапии (ÖGWG) в соответствии со всеми европейскими стандартами психотерапевтического образования. Далее уже усилиями этих новых российских специалистов был реализован пилотажный проект в Нижнем Новгороде. А затем с 2009 года на базе МГППУ была открыта единственная в стране программа профессиональной подготовки по направлению "Клиент-центрированная психотерапия", аналогичная австрийской. В период с 2009 по 2016 годы в рамках этой программы под моим руководством были реализованы два долгосрочных учебных проекта в сотрудничестве с Ассоциацией Клиент-центрированных Психотерапевтов и ÖGWG. В общей сложности в этих проектах сертификацию прошли еще шестнадцать российских клиент-центрированных психотерапевтов.

Автор: Некрылова Н.В.

Статья написана как краткое популярное изложение основных идей метода клиент-центрированной психотерапии.

Подход, получивший название «клиент-центрированная психотерапия» был основан в 40-е годы ХХ века Карлом Р. Роджерсом — выдающимся психологом, исследователем и психотерапевтом. На сегодняшний день клиент-ценрированный подход является одним из наиболее влиятельных и широко распространенных, наряду с психоанализом и поведенческой психологией.

Карл Роджерс оказал большое влияние на своих современников и будущее психотерапии. Фактически он вызвал смену парадигмы в понимании психотерапии, суть которой состоит в переходе от вопроса о том, как вылечить человека, к вопросу о том, как создать и поддерживать взаимоотношения, которые этот человек может использовать как «исцеляющие». С тех пор представители различных психотерапевтических школ признают значение влияния качества терапевтических отношений на успех психотерапии.

Основные постулаты клиент-центрированной психотерапии:

• Человек представляет собой единое и самобытное смысловое целое, не сводимое к частям, а симптом или расстройство как таковые не передают качества этого целого
• Каждый человек обладает актуализирующей тенденцией, то есть внутренним ресурсом и стремлением изменять себя и свою жизнь к лучшему
• Доступ к этому ресурс может быть ограничен или заблокирован вследствие пережитого ранее негативного опыта

В процессе терапевтических отношений клиент обретает доступ к своим ранее заблокированным возможностям, преодолевает свои затруднения и личностно растет.

Как работает клиент-центрированная психотерапия?

Главной задачей клиент-центрированного психотерапевта является создание и поддержание отношений способствующих изменениям и личностному росту клиента.

Существует шесть необходимых и достаточных условий таких отношений:

• Два человека находятся в контакте, в течение которого осуществляются остальные пять условий
• Клиент находится в состоянии уязвимости, тревоги, дискомфорта, другими словами неконгруэнтен
• Терапевт полностью и искренне присутствует в отношениях, его переживания соответствуют выражению и осознанию, другими словами терапевт конгруэнтен
• Терапевт испытывает безусловное положительное, теплое и уважительное отношение к личности клиента
• Терапевт эмпатически воспринимает систему внутренних смыслов и переживаний клиента
• Клиент хотя бы в минимальной степени чувствует на себе безусловное положительное отношение и эмпатическое понимание терапевта

Испытывая на себе подобное отношение терапевта, клиент убеждается, что его мир и переживания (как бы они ни оценивались самим клиентом) всегда воспринимаются психотерапевтом как безусловно ценные и значимые.

Такое отношение укрепляет доверие, чувство самоценности клиента и создает безопасные условия для его дальнейшего продвижения в самопознании.

Клиент-центрированный психотерапевт не нуждается в том, чтобы «лечить» или «руководить» клиентом. Пожалуй, самое ценное, что может дать терапевт клиенту, безопасную возможность быть таким, какой он есть. Всего остального (и опыт множества терапевтов и исследований подтверждает это) клиент достигает сам.

Сказанное не означает, что клиент-центрированная психотерапия отрицает значение клинических и диагностических аспектов психотерапии. Теоретические знания важны, как помогающий инструмент

Автор: Некрылова Н.В.

Чем отличаются друг от друга психологическое консультирование и психотерапия? Поиск ответа на этот вопрос продолжается уже много лет, и до сих пор остается открытым. Причиной тому служит целый ряд проблем, о наиболее существенных из них мы сейчас расскажем.

Проблема 1. Определение границ влияния медицины и психологии на психотерапию.

Проще говоря, вопрос состоит в том, кто обладает правом осуществлять психотерапию: врач или психолог. Наиболее простым и распространенным является утверждение, что психологическим консультированием занимается психолог, а психотерапией — врач-психотерапевт. Однако, все далеко не так однозначно. Проблемы и разногласия возникают уже при попытке дать единое определение психотерапии. На данный момент существует более 400 определений, одни из которых относят психотерапию к медицине, другие — к психологии...

Западная традиция склоняется ко второй точке зрения. В соответствии с Декларацией, принятой Европейской Ассоциацией Психотерапии, психотерапия не является медицинским понятием, относится к гуманитарным дисциплинам и представляет собой отдельную профессию, основанную на знаниях накопленных психологической наукой. В соответствии с этой традицией сущность психотерапии составляют средства психологического воздействия (беседа, навык и межличностное взаимодействие), которые были созданы и разработаны в рамках психологии. Использование конкретных средств психологического воздействия определяется в соответствии с тем направлением психотерапии, к которому принадлежит психотерапевт. К основным направлениям в психотерапии относят следующие три: психоанализ, поведенческая и гуманистическая психология, которые характеризуются собственной концепцией нормы и патологии, целями и соответствующими средствами.

В соответствии с отечественной традицией психотерапия входит в компетенцию медицины. Подобный взгляд имеет так же свои основания, поскольку исторически психотерапия возникла в недрах медицины, да и дословный перевод термина «психотерапия» означает лечение души (от греч. psyche — душа, therapeia — лечение). А лечение, естественно является сферой компетенции врача. В соответствии с этой точкой зрения психотерапия в качестве средств лечения использует не только психологические средства, но и сугубо медицинские: медикаментозные (фармакотерапия), хирургические, физикальные (физиотерапия). Таким образом, в России правом называть себя психотерапевтом обладают врач, имеющий высшее медицинское образование. Однако и для врача психологические средства лечения остаются приоритетными и выражают сущность психотерапевтического процесса.

Важно добавить, что помимо базового образования (психологического или медицинского), для получения права на психологическую практику (психотерапию или психологическое консультирование), необходимо продолжительное обучение психологическим методам, присущим тому или иному направлению психотерапии.

Таким образом, в отношении психологического аспекта психотерапии сфера компетенции врача и психолога, а так же и процесс оказания психологической помощи совпадают. Поэтому на практике врач-психотерапевт и психолог-консультант, использующие одни и те же психологические средства в своей работе, осуществляют одну и ту же деятельность. Однако называют их по-разному, и формально термин «психотерапия» остается закрепленным за лечебной практикой врача-психотерапевта. Психологи, чтобы подчеркнуть неврачебный характер психотерапии, используют такие термины, как психологическое консультирование, психологическая коррекция, либо уточняют психологическую школу, к которой принадлежат, например, психоаналитическая психотерапия, поведенческая психотерапия, клиентоцентрированная психотерапия, гештальттерапия и т.д.

В практическом плане, особенно важно знать пациенту/клиенту при выборе специалиста, то, что основной смысл разведения деятельности врача и психолога состоит в том, что только врач-психотерапевт, обладает правом осуществлять лечение пациентов посредством использования медикаментозных средств. Психолог, не обладающий дипломом врача, ни при каких обстоятельствах не имеет права рекомендовать или выписывать своим пациентам/клиентам лекарственные препараты. Собственно психологические средства психотерапевтического воздействия (беседа, навык и межличностное взаимодействие) остаются общими как для врача, так и для психолога.

Проблема 2. Содержательное определение границ психотерапии и психологического консультирования.

Для многих психотерапия и психологическое консультирование являются синонимами. Действительно, на практике бывает довольно трудно провести четкую грань между тем, где заканчивается психологическое консультирование и начинается психотерапия. Однако, при многих общих чертах, разница есть. Следующие критерии помогут, на наш взгляд, уловить разницу между ними:

• Процесс. В самом общем виде, можно сказать, что психологическое консультирование предлагает человеку «взгляд со стороны», раскрывающий способы лучшего использования собственных ресурсов и улучшения качества жизни. Психотерапия — это «опыт изнутри», процесс обнаружения, переживания и проживания опыта клиентом в сопровождении психотерапевта. В психотерапии путь решения проблемы клиента не задан заранее, а рождается в процессе. Другими словами, найденный ответ на вопрос как результат поиска и внутреннего усилия клиента, становится неотъемлемой частью его личности. В психологическом консультировании рекомендации, данные консультантом, могут остаться лишь внешней инструкцией, если за пределами кабинета психолога клиент не сумеет их «присвоить».
• Цели. Целью психотерапевтического процесса является, прежде всего, изменение личности клиента, а через это — изменение привычных способов реагирования и восприятия ситуаций, поведения, отношений и т.д. Цель психологического консультирования всегда более конкретна и предполагает оценку проблемы клиента, анализ породивших ее причин и определение путей ее разрешения.
• Мотивация клиента. От психологического консультирования клиент ожидает оценки проблемы, анализа ее причин и рекомендаций по ее разрешению, а мотивация клиента состоит в получении полезного знания или навыка. Нередко, в процессе беседы с психологом, происходит изменение мотивации клиента — от поиска внешнего решения к внутреннему изменению и личностному росту, в этом случае консультирование переходит в психотерапию.
• Продолжительность. Психологическое консультирование требует меньшего времени, и редко превышает 15 консультаций. Психотерапия — процесс более сложный и нюансированный. Личность человека складывается годами, и достижение устойчивых внутренних изменений требует времени. Существуют разные формы психотерапии, например, клиентоцентрированная психотерапия относится к формам со средней продолжительностью и может потребовать от 20 до 60 встреч, хотя верхний предел может быть и выше. В свою очередь психоанализ как рекордсмен по продолжительности требует примерно 2-3 года встреч (иногда с периодичностью по 2-3 раза в неделю), а может длиться и много дольше.

Депрессия (от лат. depressio — подавление) может возникать как реакция на травмирующие события или действие постоянного стресса, но может развиваться и без видимой причины. Помимо этого различают патологическую депрессию, как один из основных психиатрических синдромов.

Депрессия (от лат. depressio — подавление) может возникать как реакция на травмирующие события или действие постоянного стресса, но может развиваться и без видимой причины. Помимо этого различают патологическую депрессию, как один из основных психиатрических синдромов.

Типичные проявления депрессии:

• плохое (угнетенное, мрачное, серое, унылое, тоскливое) настроение. Тяжелые или даже мучительные переживания, отчаяние, тревога, печаль, скука.
• выполнение дел и планов откладывается «на завтра», «ничего не хочется». Не радует все, что раньше доставляло удовольствие (работа, развлечения, общение, еда, секс). Апатия, вялость, безразличие, отсутствие желаний, влечений, энергии.
• быстрая утомляемость и истощаемость, ощущение постоянной усталости. Желание сбросить обязанности, отдохнуть, но отдых не улучшает состояния.

Помимо этого симптомами депрессии являются:

• трудности сосредоточения, мысли блуждают, трудно улавливать суть беседы, смысла прочитанного и т.д.
• появляются мысли «Я — неудачник», размышления о своей ответственности за неприятные, тяжелые события, сопровождающиеся чувством вины и ощущением собственной неполноценности, беспомощности. Снижается самооценка личная и профессиональная.
• изменяется отношение к своему прошлому и будущему. Прошлое воспринимается бесполезным, никчемным, «жизнь прожита зря». Будущее видится мрачным, бесперспективным, безнадежным.
• жизнь теряет свою значимость, смысл, временами возникают мысли о самоубийстве
• болезненная реакция на неудачи в межличностных отношениях, раздражительность, гневливость, ранимость и обостренная чувствительность к оценкам других. Все вместе нередко приводит к самоизоляции от других людей
• различные расстройства сна: трудности засыпания, повторяющиеся пробуждения ночью, слишком раннее пробуждение с последующей бессонницей, или, напротив, повышенная сонливость, но сон поверхностный, беспокойный. При всех вариантах, после пробуждения отсутствует чувство свежести (отдыха).
• снижение аппетита или его отсутствие с отвращением к пище
• озабоченность своим здоровьем, могут появиться боли области спины, сердца, головы без органических причин

Человек, страдающий депрессией, нуждается в профессиональной помощи. При отсутствии своевременной помощи депрессия начинает работать сама на себя, двигаясь по «порочному кругу» и усиливая негативный фон и внутреннее чувство беспомощности. Депрессия может вывести человека из эмоционального равновесия на продолжительное время и значительно ухудшить качество его жизни.

Людям, испытывающим депрессию важно знать, что депрессия хорошо и успешно лечится методом психологической беседы (психотерапией), и начинать говорить о своем состоянии, значит делать шаг на пути к выздоровлению.

Статья опубликована в спецвыпуске Журнала Практического Психолога, посвященного клиент-центрированной психотерапии, 2012 г., № 1 (С.81-102).

Автор: Некрылова Н.В.

Статья опубликована в спецвыпуске Журнала Практического Психолога, посвященного клиент-центрированной психотерапии, 2012 г., № 1 (С.81-102).

Краткое содержание: в наши дни клиент-центрированная психотерапия представлена многочисленными, иногда спорящими друг с другом концепциями, авторы которыхстремятся расширить и развивать оригинальную концепцию Роджерса. Статья представляет собой краткий и одновременно емкий обзор современных направлений, входящих в них концептов, основных идей и авторов. Автор данной статьи надеется, что эта работа будет полезна в качестве ориентира в пространстве теоретических и праксиологических задач, которыми занято современное клиент-центрированное сообщество.

Ключевые слова: обзор, направления, теория терапии, расширение, концепция переживания, клинические аспекты, неконгруэнтное переживание, герменевтическая эмпатия

Abstract: THE MAIN DIRECTIONS OF THE MODERN CLIENT-CENTERED PSYCHOTHERAPY.

client-centered psychotherapy is represented today by numerous, sometimes challenging each other concepts, which authors seek to expand and develop the original concept of Rogers. The article is a brief and simultaneously capacious review of the modern directions and constituent concepts, main ideas and authors. The author has hopes this work will be useful as a guide in the space of theoretical and praxeological problems of contemporary client-centered community.

Key words: review, directions, therapy theory, expansion, experiencing concept, clinical aspects, incongruent experiencing, hermeneutic empathy.

Клиент-центрированная психотерапия в нашей стране имеет много последователей и сочувствующих, но нельзя не отметить, что ее теоретическое и практическое развитие сталкивается здесь с определенными трудностями. С одной стороны, потому что «наша» психотерапия как дисциплина только складывается, проясняя свои границы, с другой — из-за острого дефицита современных материалов, переведенных на русский язык, что создает информационный вакуум и разрыв с современным клиент-центрированным сообществом. В связи с этим может сложиться превратное впечатление о «слабой теории», однако оценить масштабы исследовательской активности в области клиент-центрированной терапии можно, ознакомившись с существующими международными библиографиями{1}.

Во многом создание этой статьи связано с желанием преодолеть этот разрыв, отразив современное положение дел, а также обозначив разные идентичности направлений, существующих в общем фрейме клиент-центрированной психотерапии. Для ориентации читателя, возможно, будет важно узнать, что моя собственная психотерапевтическая подготовка проходила в рамках австрийской школы клиент-центрированной терапии, что дало мне, помимо самого образования, четкую идентичность с клинической ориентаций этой школы.

Помимо недооценки теоретико-исследовательской активности, понимание клиент-центрированной психотерапии нередко искажается не только представителями других психотерапевтических модальностей, но и своими. Часто на это влияет недопонимание того, что принципы, разработанные Роджерсом в его теории терапии, сформулированы на уровне общих и абстрактных принципов, определяющих принципиальное качество терапевтического отношения, а не конкретное руководство к действию (например, что терапевт всегда должен реагировать безоценочным принятием).

Согласно многим авторам, дифференциация уровней абстракции [19; 3; 4; 24], помогает адекватному пониманию теоретической и праксиологической компонентов клиент-центрированной терапии, поэтому важно различать:

1. уровень терапевтических отношений в целом (в отличие от всех других форм отношений)
2. уровень обобщенных признаков терапевтического отношения (базовые принципы и собственно теория клиент-центрированной терапии)
3. уровень терапевтических стратегий (праксиологический)
4. уровень конкретных способов поведения терапевта.

При этом уровни C и D, с одной стороны, всегда должны соответствовать принципам более высоких уровней или быть их производными, с другой — оба этих конкретных уровня не могут быть однозначно выведены из стоящих перед ними более абстрактных.

Учет этого помогает лучшему пониманию идей и концептуальных расхождений в различных направлениях, или, следуя шутливому выражению Маргарет Ворнер, в «кланах» из которых состоит клиент-центрированный «народ» [55].

На сегодняшний день в общем фрейме клиент-центрированной терапии можно выделить пять основных теоретических направлений [40; 21; 23; 55]:

• Фундаменталисты: «только базовые принципы»
• Экспириентальная психотерапия: терапия переживания
• Клиническое понимание: терапия как функциональные отношения
• Интерактивная ориентация
• Экзистенциально-ориентированное направление

В свою очередь внутри каждого из них есть собственные ответвления, уделим внимание каждому из них.

ФУНДАМЕНТАЛИСТЫ

Представители этого направления радикально настаивают на выполнении базовых установок и полном исключении преднамеренности. С их точки зрения, единственная цель клиент-центрированной психотерапии состоит в том, чтобы передать клиенту предложение отношений таким образом, чтобы он воспринимал безусловное уважение и эмпатию терапевта как таковые. Здесь можно указать авторов, акцентирующих значимость (a) недирективности и непреднамеренности и (b) личной встречи.

Согласно Боцарту [6; 1], Бродли и Броуди [7] первым принципом клиент-центрированной терапии является доверие тенденции актуализации, вторым — идея, что понимание клиента (конгруэнтное, безусловное, уважительное) способствует личностному изменению. Как следствие, терапевт отказывается от преднамеренности, а недирективность является главной характеристикой клиент-центрированной терапии. Боцарт [1] также развивает полемический взгляд на утверждение Роджерса о «необходимых и достаточных условиях». Как известно, Роджерс сформулировал шесть условий терапии, которые способствуют тенденции самоактуализации в процессе, направленном на изменение [34]. И если эти обстоятельства существуют в течение некоторого периода времени, то та или иная теоретическая ориентация терапевта не повлияет на данные условия (и не будет им мешать). То есть, если эти условия существуют, то никакие другие условия не являются необходимыми.

Боцарт отвергает позицию некоторых авторов, считающих что «условия необходимы, но недостаточны», аргументируя тем, что подобные взгляды не учитывают идеи актуализирующей тенденции и не содержат понимания базового основания клиент-центрированного подхода. Вместо этого он выдвигает идею, что условия, описанные Роджерсом, «всегда достаточны, но не обязательно необходимы», ссылаясь на актуализирующую тенденцию (как в метафоре о картофелине, которая проросла даже в плохих условиях) которую демонстрируют люди, побеждающие невыносимые условия, не обращаясь к терапии.

По мнению Шмида, другого представителя фундаменталистов, целью терапевтического процесса является"личная встреча« [41; 42]. При этом подразумевается отказ от использования любых средств, заменяющих, опосредующих или разрушающих (в т.ч. методы, техники, экспертиза и любые другие средства, которые служат своего рода защитой) «не-посредственность» личной встречи.

ЭКСПИРИЕНТАЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ

Интеграция идей Джендлина в теорию психотерапии Роджерса. Экспириентальная терапия берет начало из работ Джендлина, ее основная идея состоит в том, что для терапевтического изменения необходимо определенное качество переживания, которое не возникает само по себе. Намерение терапевта подтолкнуть клиента к такому качеству переживания директивно по форме, но не по своей сути.

Чтобы не перегружать текст информацией об истории развития клиент-центрированной психотерапии, сошлюсь на периодизацию, предложенную Хартом [18] и систематизированную в следующей таблице:

Табл. 1: Периоды развития клиент-центрированной терапии (1940-1970)

	Функция психотерапевта	Изменения клиента
Период 1. 1940-1950 Недирективная психотерапия	Создание доверительной, атмосферы; отказ от интерпретаций; принятие и прояснение	Постепенное достижение инсайта о самом себе или ситуации
Период 2. 1950-1957 Рефлексивная психотерапия	Рефлексия чувств, отказ от использования поведения, защищающего (техники, экспертиза и т.д., как опосредующие средства, препятствующие личной встречи — прим.автора) от угроз взаимоотношений	Развитие конгруэнтной Я-концепции и феноменального поля восприятия
Период 3. 1957-1970{2} Экспириентальная психотерапия	Широкий диапазон поведения для выражения базовых установок. Фокус на переживании клиента. Выражение переживаний терапевтом	Рост в непрерывном процессе внутри- и межличностного переживания, использование направленного переживания (фокусирования)

Джендлин — австрийско-американский философ и психотерапевт. В 1957 году Роджерс предложил ему присоединиться к Винсконсинскому исследовательскому проекту. Как и предсказывала теория Роджерса, была найдена значительная корреляция между (1) высоким уровнем условий терапии (core condition) и (2) высоким уровнем (качеством) переживания клиента. Однако из исследования не было очевидно, что именно первое является причиной второго. Вследствие этого был сделан вывод: терапевтическая эффективность не просто вопрос обеспечения терапевтических условий (базовая гипотеза Роджерса). Условия важны, но они возникают в отношениях,частично как результат качества клиентского переживания. Проще говоря, было обнаружено, что при прочих равных со стороны терапевта, некоторые клиенты более успешны, чем другие.

Джендлин задумался над тем, в чем разница между теми и другими, что конкретно делают «успешные» клиенты, того, что не делают другие, «менее успешные». Он обнаружил, что успешные клиенты в процессе терапии делают больше пауз в разговоре и в эти моменты обращаются к тому, что испытывают в настоящий момент, другими словами фокусируются на своем переживании и сверяют сказанное с тем, что испытывают. Следующий вопрос состоял в том, как помочь людям лучше фокусироваться на текущем переживании и достигать необходимого для прогресса качества терапевтического переживания.

Во время и после Висконсинского проекта Джендлин продолжил развивать Фокусирование как практическое приложение его теории, и в 1964 году вышла его первая работа «Теория личностных изменений». Его попытка описать процесс как серию шагов разделил клиент-центрированное сообщество. Возражения против фокусинга состояли в том, что описание процесса в качестве шести шагов было воспринято недирективными терапевтами как отклонение от принципа недирективности, поскольку предусматривает инструктирование или обучение клиента.

Независимо от этого, многие авторы признают совместимость концепции Роджерса и Джендлина, распознавая в открытии Джендлина первое теоретическое расширение концепции терапии Роджерса [21; 22; 30; 51]. Суть его заключается в следующем: если (a) Роджерс считает, что фактором изменения является отношение, создаваемое терапевтическими установками (core conditions), то (b) Джендлин вводит еще один фактор изменений — качество переживания клиента, тип и глубина которого необходимы для психотерапевтического процесса. Именно этот тип и глубина переживания, необходимые для психотерапии, были определены термином «имплицитно функционирующее переживание» или «felt sense» (чувственно воспринимаемый смысл). {3}

В концепции Джендлина терапевтические отношения рассматриваются как «необходимое условие». Несколько иной акцент по сравнению с Роджерсом состоит в том, что речь идет не о реализации принципиального отношения и его сообщения клиенту как такового (6-е условие по Роджерсу), но о том, что такое отношение отражает реальное взаимодействие, что отклик терапевта внутренне затрагивает клиента [21].

Интеграция концепции Джендлина в теорию терапии Роджерса описывает внутреннее переживание и терапевта и клиента, преодолевая тем самым дихотомическую тенденцию рассматривать переживания терапевта в качестве независимой, а переживания клиента — зависимой переменной.{4}Очевидно, оба полюса должны рассматриваться как неотъемлемые составляющие концепции клиент-центрированной психотерапии и взаимозависимые факторы ее эффективности [22].

Фокусинг-ориентированная психотерапия (F-OС). В 1978 году вышла наиболее известная работа Джендлина «Фокусирование», а его подход получил распространение и закрепился под названием фокусинг-ориентированная психотерапия/консультирование (F-OC). Это направление было признано WAPCEPC как важная часть PC «семьи» [54]. Отличие можно наблюдать, если рассматривать клиент-центрированную психотерапию в ее раннем варианте, т.н. «недирективном» — где основным инструментом эмпатии является рефлексия, и это несколько иная рефлексия по сравнению с тем, что подразумевает F-OC (отражение не того, что говорит клиент, а того, как говорит). В более позднем варианте Роджерс делает упор на конгруэнтность и отношения. Терапевту важно быть аутентичной личностью, он не занят «деланием», а присутствует (being) с клиентом. Терапевт как цельная личность встречает клиента как цельную личность. Для F-OC также важен этот упор на целостность, разница в поступательном движении между целым и аспектами целого.

Первостепенной задачей фокусирования является поддержка клиентов в том, чтобы они сами способствовали возникновению шагов для преодоления проблем и для личностного роста. Источником и руководителем этого процесса является felt sense, который свойственен телу вследствие своего непрерывного имплицитного взаимодействия с окружающим миром. Работа с felt sense клиента происходит всегда через felt sense терапевта. Фокусированием достигается глубина терапевтического процесса, при этом второстепенное значение имеет то, какими терапевтическими методами и концепциями это достигается; поэтому фокусирование может интегрироваться со всеми терапевтическими формами, являющимися целью данного процесса.

Экспириентальная психотерапия

Последователи Джендлина взяли идею о том, что терапевт должен контактировать с внутренним потоком переживания и следить за интервенциями, которые могут помочь клиенту продвинуться в сторону качества переживания, необходимого для изменений. Это направление стало достаточно широким само по себе, и получило название экспириентальная психотерапия, которая, возникнув из работ Джендлина, все же оставалась сторонником равноправной, не-интерпретирующей традиции клиент-центрированной психотерапии, полагая актуализирующую тенденцию клиента, как центр терапевтического процесса. Этот подход ставит целью объединение идей и методов с целью продвинуть клиента к контакту с собственным потоком переживания.

Довольно сложно выделить наиболее влиятельных сторонников экспириентальной психотерапии, среди прочих можно выделить Лешли Гринберга и его ассоциацию в северной Америке. В Европе более 20 летразвивает экспириентальную психотерапию Герман Лиетаер.

Разница между F-OC и экспириентальной терапией состоит в том, что фокусинг рассматривается здесь как одна из процедур или задач среди других, которые включают активное слушание и т.д. Идея экспириентальной психотерапии состоит в том, что психологические затруднения возникают вследствие дисфункциональных эмоциональных схем клиента, и для каждого затруднения, возникающего в процессе, предписана специфическая процедура. В частности, фокусинг предписан, если клиент имеет неясный felts sense своей проблемы.

Процессуально-экспириентальная терапия, которая еще известна под названием «Moment-by-Moment Process», ее основатели — Гринберг (Greenberg) и Райс (Rice). Это специфическое направление в рамках клиент-центрированной психотерапии, которое концентрируется на переживании и работе с проблемными случаями переживания. Теория включает следующие положения [16]:

• Эмоции представляют собой адаптивные устройства (авторы используют термин «эмоциональные схемы»), с помощью которых перерабатывается внутренняя и внешняя жизнь.
• Эмоциональные схемы состоят из набора мыслей, убеждений, чувств и воспоминаний об отношениях с другими, и об их соответствии потребностям. Рано сформировавшиеся схемы имеют большую долговечность, касаются важнейших проблем, таких как ощущение себя любимым, покинутым, переживающим гнев или угрозу. Эти ранние схемы могут быть неосознанны и при этом крайне действенны.
• Эмоциональные схемы открыты и подвижны, способны ассимилировать новую внутреннюю и внешнюю информацию. В зависимости от происходящего, могут развиваться как позитивные, так и негативные схемы.
• Цель психотерапии — содействие реорганизации проблемных эмоциональных схем. В качестве причины нарушений авторы рассматривают, наряду с неконгруэнтностью, активизацию интенсивно-негативных эмоциональных схем.

Для работы по переработке переживания Гринберг и соавторы [16] определили шесть основных проблем переработки. В дополнение к этому описаны маркеры нарушений переработки переживания, а также специфические методы терапевтической работы с ними.

Принцип клиент-центрированной терапии рассматриваются авторами как в целом достаточный, но не всегда эффективный для изменения проблемных эмоциональных схем, поэтому он дополняется принципом отношения «процессуальной директивности». Согласно ему, терапевт не должен воздействовать на содержание переживания клиента, но оказывает воздействие на переработку переживания. В качестве методик используют, наряду с фокусированием, другие, специфические для каждого случая стратегии [16;17].

Работы этих авторов — экспириентальные по своей сути, но используемый ими язык зачастую является чуждым для представителей клиент-центрированного сообщества, и в целом они: (a) используют специфические терапевтические приемы для каждого конкретного случая дисфункциональности; (b) не признают актуализирующую тенденцию в качестве фундамента их терапевтической работы; © не используют язык клиент-центрированного подхода и не используют понятие Я-концепции в том виде, как это описал Роджерс; (d) признают идеи Роджерса в качестве одного из влиятельных направлений, наряду с гештальт-терапией.

Целеориентированная клиент-центрированная терапияразработана Рейнером Сачсе [36; 38] для клиентов, страдающих психосоматическими расстройствами. Этот подход оказался успешным в работе с клиентами, которые ранее рассматривались как «очень трудные» или едва поддающиеся лечению. Сложность состоит в том, что клиенты, страдающие психосоматическими расстройствами, демонстрируют (a) низкий уровень самоисследования в терапевтическом процессе (b) имеют крайне низкую мотивацию бороться со своими внутренними проблемами © избегают любого прояснения или объяснения собственного вклада в проблему, практически не реагируют на интервенции терапевта.

В своем подходе Сачсе основывается на концепции Роджерса, но с точки зрения своей стратегии выходит за рамки классической клиент-центрированной психотерапии, полагая, что психотерапевтическое изменение происходит благодаря углублению переживания через целенаправленное прояснение и изменение проблемных аффективных и когнитивных схем. В терапевтическом процессе он различает три уровня: терапевтическая работа на уровне содержания, обработки (processing) и отношений между терапевтом и клиентом. В случае терапии «трудных» клиентов все основные терапевтические интервенции осуществляются на уровне обработки. В соответствии с этим, терапевты имеют дело не с содержанием переживания, а с тем как клиент обращается со своим переживанием (опытом). Поскольку клиенты с психосоматическими нарушениями склонны отрицать наличие эмоциональных проблем, приводящих к соматическим расстройствам (не воспринимают неконгруэнтность), то условия, необходимые для клиент-центрированной терапии не выполняются (см. второе условие терапии Роджерса). Поэтому Сачсе предлагает на первом этапе (пре-терапия) заниматься так называемой «обработкой обработки», то есть целенаправленной конфронтацией с тенденцией «трудных» клиентов избегать самоисследования и блокировать терапевтический процесс.

КЛИНИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ: КЛИЕНТ-ЦЕНТРИРОВАННАЯ ТЕРАПИЯ КАК ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Представители этого направления заняты развитием клинической эффективности клиент-центрированной психотерапии. Центральное по­ложение теории нарушений, как это было сформулировано Роджерсом, состоит в неконгруэнтности между Я-концепцией и опытом. Как известно, сам Роджерс имел богатый клинический опыт, он попросту поместил профессиональные аспекты терапии на второй план, чтобы противопоставить медицинской модели подход, где именно человеческое отношение выступает фактором изменений.

Самое большое искажение позиции Роджерса, я присоединяюсь здесь к мнению Кайля [22], состоит в непримиримом противопоставлении «профессионального» и «человеческого». Клиент-центрированная психотерапия по определению является мероприятием профессиональным и должна объединять в себе эти противоположности. Соответственно, базовое человеческое отношение психотерапевта может быть понято так, чтобы профессиональная компетентность не выносилась за скобки [22].

Чтобы обеспечить интеграцию личного и профессионального полюсов Кайль предлагает идею расширения теоретических оснований роджерианской психотерапии. При этом подразумевается расширенное понимание исходной концепции клиент-центрированной психотерапии, не в смысле присоединения к ней каких-либо концепций, а в смысле иного толкования ее собственных положений. В общем виде, концепция клиент-центрированной психотерапии, понятая таким образом, развивает следующие идеи [21; 22]:

(a) о взаимосвязи функционального и личного аспектов психотерапии: Терапевтическое отношение, даже если и ведет к глубоко личностным встречам, тем не менее, является функциональным отношением, реализуемым ради целей терапевтического процесса [4].

(b) о развитии клинической эффективности клиент-центрированной терапии: в некоторых случаях базовые установки невозможно осуществить без знания специфических нарушений и без профессиональных терапевтических навыков [5; 13; 44; 48].

© о необходимом для психотерапии качестве переживания: интеграция концепции переживания Джендлина в теорию терапии Роджерса [21; 22; 30; 51].

Клиент-центрированная терапия как специальное предложение отношения

Представители этого направления, Бирманн-Ратжен, Эккерт и Швартц [3; 4] считают главным открытием Роджерса не столько терапевтические установки (эмпатию, принятие, конгруэнтность), а открытие самоуправляемых изменений «Я», когда эти установки задействованы. Авторы внесли большой вклад в разработку функциональных взаимосвязей эмпатии, принятия и конгруэнтности, по их мнению:

• Понимание конгруэнтности в терапии отличается от понимания конгруэнтности в целом. Конгруэнтность терапевта подразумевает умение распознавать свои реакции на клиента, таким образом, чтобы они не мешали, были поняты и приняты терапевтом как резонанс, в котором осуществляется понимание клиента. Конгруэнтность терапевта не является состоянием, и прямо не воспринимается. Воспринимаются признаки конгруэнтности и симптомы неконгруэнтности.
• Безусловное принятие, точнее его степень в эмоциональном отклике терапевта является указанием на конгруэнтность или неконгруэнтность терапевта. Конгруэнтность устанавливается путем осознания и принятия своей реакции на клиента и умении распознать отсутствующее позитивное принятие как форму понимания клиента (а не как ошибку терапевта). Таким образом, степень безусловного принятия является критерием эмпатического понимания и его степени.
• Эмпатическое понимание ориентируется не столько на содержание (переживания, чувства клиента), сколько на то, как клиент обращается со своим переживанием. Передача эмпатического понимания имеет функцию продвижения самоисследования клиента.

Другое дополнение касается трактовки 6-го условия терапии, где Бирманн-Ратжен [4] акцентирует не столько умение терапевта передать клиенту свое отношение, сколько возможность клиента его воспринять: (a) клиент испытывает страдание из-за неконгруэнтности, но при этом неконгруэнтность не должна быть настолько сильной, чтобы препятствовать самопознанию или установлению отношений с терапевтом; (b) клиент должен уметь распознать предложенные терапевтом отношения, и, по крайней мере, частично принимать. При выполнении этих двух условий клиент-центрированная психотерапия может быть индицирована, в отсутствии таковых невозможна или показана пре-терапия Гарри Праути [29], целью которой является установление контакта, или в случае так называемых «трудных клиентов» показана целеориентированная модификация клиент-центрированной терапии Сачсе [36; 37; 38].

Психодинамическое и герменевтическое понимание

Основатель этого направления, Джобст Финке [11;12;13] указывает на отсутствие связи между теорией психотерапии Роджерса и концепцией нарушений, сформулированной им же в рамках теории личности. Фике считает, что наведение мостов между этими элементами теории спасет от дезинтеграции роджерианский подхода. По его мнению, психотерапия должна работать с «глубинно-психологической» динамикой неконгруэнтного «Я» и отрицаемым организмическим переживанием, то есть быть направленной на понимание неконгруэнтного переживания и его значения. В этом случае терапия это не просто сопровождение клиента, а безусловное положительное отношение и эмпатическое понимание будут различной природы, в зависимости от того, относятся они к конгруэнтным или неконгруэнтным аспектам. Роджерс описал это фундаментальное различие в своей теории отношений.

Финке [13] различает три фактора, влияющих на изменения в терапии. Согласно ему изменения происходят путем (1) безусловного приятия (в смысле эмпатического сопровождения процесса, полагаясь на тенденцию актуализации) (2) и/или путем эмпатического понимания (в смысле герменевтического понимания того, что «еще не поддается пониманию») (3) и/или путем личной встречи (в смысле корректирующего опыта отношений).

Различные течения клиент-центрированной терапии отличаются для Финке различной расстановкой акцентов, которые относят ее к одной или нескольким из трех концепций изменения. Сам Финке предпочитает концепцию эмпатического понимания: «решающая задача терапевта заключается в том, чтобы понять «необъяснимое» и затем сообщить о понятом таким образом, чтобы это привело пациента к аффективно закрепленному и меняющему переживание убеждению [12, c.130].

Процессуальная диагностика

Австрийское научное Общество Клиент-центрированной и Разговорной Психотерапии (ÖGWG) развивает идею непрерывной процессуальной диагностики, где терапевт вместе с клиентом создает и постоянно пересматривает гипотезы о структуры личности клиента, для того, чтобы эмпатичсески понять неконгруэнтность и референтные рамки клиента. Это достигается путем восприятия переживания клиента (уровень содержания: что?) и его референтных рамок (уровень обработки: как?), а также резонанса (уровень отношений), который возникает в терапевте в ответ на переживание клиента [20; 21].

Понятно, что в нашем контексте такие термины как «гипотеза» или «диагностика» будут неправильно поняты, если их рассматривать как «навешивание ярлыков», в действительности задача состоит вовсе не в том, чтобы назвать расстройство как таковое. Важно уловить внутреннюю систему координат человека, структуру его личности, чтобы достичь действительно эмпатического понимания, и в этом смысле важно то, каким именно способом клиент-центрированный терапевт это делает. Разъясняя действие процессуальной диагностики, Кайль предлагает рассматривать четыре ее пути [21, 22]:

1. Непосредственное эмпатическое понимание (основанное на безусловном принятии конгруэнтных аспектов)
2. Герменевтическая эмпатия (имеет отношение к неконгруэным аспектам и основывается на рефлексии терапевтического резонанса)
3. Понимание дисфункциональных аспектов межличностных отношений клиента. Об этом см. в интерактивной ориентации [52].
4. Понимание, достигаемое через знание специфических нарушений

Герменевтическая эмпатия.

Конгруэнтность, безусловное принятие и эмпатию не следует рассматривать как константу, на начальных этапах терапии они не могут быть реализованы в полной мере. Известно, что неконгруэнтность имеет тенденцию усиливать негативную реакцию у партнеров по коммуникации, поэтому на практике терапевты вынуждены находить у себя постоянные отклонения от этих установок. Реакции терапевта, в которых отсутствует положительное отношение неизбежны и не являются ошибкой, напротив, служат важным элементом терапевтического процесса, при условии, что терапевт достаточно конгруэнтен, чтобы эти реакции в себе отследить и конструктивно использовать в процессуально-диагностическом и герменевтическом ключе.

Непосредственная эмпатия психотерапевта заканчивается там, где опыт или переживание клиента вызывает резонанс непринятия. Именно по наличию или отсутствию принятия терапевт может оценить степень своего эмпатического понимания [3] (см. о функциональной взаимосвязи эмпатии и приятия). Кайль [20] предлагает рассматривать конгруэнтные реакции еще не-принятия и еще не-понимания терапевта в качестве герменевтического ключа к пониманию (что происходит в клиенте, что заставляет меня чувствовать так?) неконгруэнтности клиента. Терапевт совершает непрерывное усилие рефлексии своего отрицательного резонанса, с тем, чтобы достичь понимания неконгруэнтности, восстанавливать положительное отношение и двигаться по направлению к эмпатическому пониманию клиента. Опять же, терапевту необходимо продвигаться в сторону большего уважения и эмпатического понимания, чем это может сам клиент, находясь в неконгруэнтном переживании. В этом смысле терапевтическая эмпатия является герменевтической, а герменевтическое «больше» заключается в намерении отыскать или воссоздать «целое» в том, что проявляется себя как «неполное». При этом внутренне действие терапевта осуществляется в форме так называемого герменевтического круга. И только когда терапевт сможет безусловно уважать и понимать клиента в его проблеме, клиент сам сможет себя уважать и понимать.

Понимание через знание специфических расстройств

И все же способность терапевта воспринимать свой негативный резонанс и двигаться к эмпатическому пониманию не безгранична. Речь идет о переживании и поведении, которые настолько непонятны, что их можно классифицировать как патологические. Например, стойкое отсутствие изменений паттернов переживания при ряде личностных расстройств, или реакции людей в пограничных состояниях, или «до-выразительное» (психотическое) переживание. В таких случаях очевидно, что принятие и эмаптическое понимание едва возможно без клинического знания внутренней структуры таких форм переживаний. Другими словами, в тех случаях, когда рефлексия терапевтического резонанса становится уже недостаточной или невозможной, «помогающими» могут стать знания и свойствах, природе, причинах возникновения психических расстройства, а также знания об эффектах в поведении и переживании, которые вызывает то или иное расстройство. Йохан Эккерт [10] предложил в связи с этим термин «эмпатическое знание», указав, что во многих случаях понимание через эмпатию становится возможным только с пониманием через знание.

Чеулин [50], автор дифференциальной клиент-центрированной терапии поддерживает эту идею, указывая, что базовые клиент-центрированные переменные и «дифференциальные вмешательства» не являются взаимоисключением, и любое терапевтическое вмешательство должно быть (в большей или меньшей степени) и тем и другим. Уте Биндер[5] подчеркивает, что для качественного уровня претворения базовых переменных в клинической терапевтической работе необходимы дифференциальные исследований определенных феноменов нарушений и связанных с ними способов существования, условий их возникновения.

В качестве примера конкретных работ в плане построения клиент-центрированной этиологии нарушений можно привести труды Свилденс [47], который в своей процессуально-ориентированной психотерапии рассматривает нарушения как блокаду и стагнацию экзистенциального процесса человека. Блокада имеет при этом типичные формы специфических нарушений, которые он описывает как «алиби» (по отношению к бытию) и как «миф» (субъективное описание истории как оправдание стагнации экзистенциального процесса). Шпейерер [44] предложил дифференциальную модель неконгруэнтности (DIM), где указывает значение (наряду с работой терапевтического отношения) целенаправленной обработки неконгруэнтного переживания в его прямых и косвенных связях с симптомами нарушений. Здесь же здесь важно упомянуть концепцию Маргарет Ворнер [57], исследующую возможности клиент-центрированной терапии в работе с т.н. «хрупким процессом», свойственным ранними нарушениями и диссоциативными расстройствами. Также, целеориентированную клиент-центрированную терапию Сачсе [36;39] для работы с «трудными» психосоматическими клиентами. А также впечатляющие труды Гарри Проути [29], представляющего теоретическую и праксиологическую концепцию пре-терапии до-символического (психотического) переживания (восстановление релевантных функций контакта для дальнейшей возможности клиент-центрированной работы с психотическими пациентами).

ИНТЕРАКТИВНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

В этом варианте клиент-центрированной психотерапии работают в основном с моделями коммуникаций и отношений. Основу данного интерактивного аспекта заложил Сулливан в межличностной теории психиатрии. Идея о том, что «Я» не константа, а результат межличностных ситуаций разрабатывалась Дональдом Кислером, сотрудником Роджерса, но главным образом развилась в Нидерландах, оформившись в так называемую интерактивную ориентацию (interactional orientation) клиент-центрированной психотерапии. Ее авторы Ван Кессель и Ван Дер Линден [52;53] предполагают, что психические проблемы человека вызваны тем, как он переживал отношения в раннем детстве, и что впоследствии эти проблемы выражаются в том, каким способом взрослый человек строит свои отношения. Следовательно, внимание терапевта должно быть направлено в первую очередь не на содержание проблемы и симптомы, а на стиль общения и способ, которым клиент формирует свои отношения. Во многом эта идея согласуется с психоаналитической концепцией сценического понимания Лорензер [26], различающей несколько уровней терапевтического понимания: логическое, психологическое и сценическое понимания. Терапевту необходимо воспринимать и отчетливо понимать то, как клиент формирует отношения и какую роль он предлагает терапевту. При этом терапевт, понимая предложенную ему роль в отношениях не должен ее поддерживать (брать на себя), но должен использовать герменевтически, чтобы понять ранние неосознаваемые или отрицаемые «сцены», а затем создавать пространство, в котором клиент сумет осознать неконгруэнтность своей «сцены» и создать новые, более конгруэнтные формы отношений.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ОРИЕНТИРОВАННОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Ханс Свилденс [47; 49] разработал так называемую процессуально-ориентированную клиент-центрированную терапию. В отличие от Роджерса, который отмечает организмическое переживание как основу процесса личности, Свилденс ориентируясь на экзистенциальную философию, выделяет, по его словам, еще более глубокий пласт — экзистенциальный процесс.{5} Он понимает невротические и отчасти психотические нарушения как блокады и стагнации экзистенциального процесса, которым является личность. Соответственно, психотерапия должна способствовать восстановлению экзистенциального процесса. Для этого должен быть изучен экзистенциальный контекст смысла симптомов нарушений. Свилденс указывает, что блокады экзистенциального процесса соответствуют типичным формам нарушений. Он дает превосходное феноменологическое описание клинических нарушений и свойственных им форм переживаний и поведения, используя понятия «алиби» и «мифов», как противоположных экзистенции процессов, дающих субъективное оправдание стагнации.

Кроме прочего, Свилденс различает отдельные фазы психотерапевтического процесса, каждая из которых характеризуется определенными целями. Кроме таких фаз терапии как предварительная мотивация (разработка терапевтической мотивации и собственной ответственности) и фаза симптомов (разработка личного экзистенциального значения симптома), он выделяет экзистенциальную (самопознание в смысле собственного бытия, личная встреча) и заключительную фазы (экзистенциональное преодоления понятий — разлучить и быть разлученным).

СИСТЕМНО-ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА

В связи со сказанным выше, осуществляются попытки разработки системной теории клиент-центрированной терапии. Поскольку с этой точки зрения концепция еще не создана, системно-теоретическое направление указывается в этой статье как перспектива, которая содержится в трудах Штумма, Вильчко, Кайля [45], также идеи отражены в работах фон Шлиппе и Криза [25; 43].

ЛИТЕРАТУРА

1. Боцарт Д. (2005) Не обязательно необходимые, но всегда достаточные условия. // Карл Роджерс и его последователи: психотерапия на пороге XXI века / Под ред. Девида Брэзиера. (С.100-117). М.: Когито-центр.
2. Джендлин Ю. (2000) Фокусирование: новый психотерапевтический метод работы с переживанием. М.: Независимая фирма «Класс». Стр. 15-62; 63-85; 91-103; 104-113.
3. Biermann-Ratjen, E.-M., Eckert, J. und Schwartz. H.J. (l995) Gesprächspsychotherapie — Verändern durch Verstehen. 7, erweiterte Auflage. Stuttgart: Kohlhammer.
4. Biermann—Ratjen, E.—M., Eckert, J. & Schwartz, H.J. (2003) Gesprächspsychotherapie. Verändern durch Verstehen. (9. Aufl.) Stuttgart: Kohlhammer
5. Binder, U. & Binder, J. (1991). Studien zu einer störungsspezifischen klientenzentrierten Psychotherapie. Schizophrene Ordnung — Psychosomatisches Erleben — Depressives Leiden. Eschborn: Klotz.
6. Bozarth, J. (1998). Person-centered therapy: A revolutionary paradigm. Ross-on-Wye: PCCS Books.
7. Brodley, B. & Brody, A. (1996). Can one use Technigues and still be Client-centered? In Hutterer, R., Pawlowsky, G., Schmid, P.F. & Stopsits, R. (Eds), Client-centered and Experiential Psychotherapy. A Paradigm in Motion (S. 369-374). Frankfurt/M.: Lang
8. Cooper, M. (2003). Between freedom and despair: Existential challenges and contributions to person-centered and experiential therapy. Person-Centered and Experiential Therapy, 2, 1, pp. 43-56.
9. Cooper, M. (2004). Existential approaches to therapy. In P. Sanders (Ed.) (2004), The tribes of the person-centered nation. A guide to the schools of therapy associated with the PCA (pp. 95-124). Ross-on-Wye: PCCS-Books.
10. Eckert, J. (1985). Reicht das klientenzentrierte Konzept in seiner Allgemeinheit aus oder brauchen wir auch störungsspezifische Ansätze? GwG-info 59, 115-122.
11. Finke, J. (1994). Empathie und Interaktion. Methodik und Praxis der Gesprächspsychotherapie. Stuttgart: Thieme.
12. Finke, J. (1998). Beziehung und Intervention. Interaktionsmuster, Behandlungskonzepte und Gesprächstechnik in der Psychotherapie. Stuttgart: Thieme.
13. Finke, J. (2004). Gesprächspsychotherapie. Grundlagen und spezifische Anwendungen (Neuauflage von Finke 1994). Stuttgart: Thieme.
14. Gendlin, E.T. (1964). A theory of personality change. In P.Worchel and D.Byrne (eds.) Personality Change. New York: John Wiley
15. Gendlin, E.T. & Rogers, C. R. (1967). The conceptual context. In Rogers, C. R., Gendlin, E. T., Kiesler, D. J. and Truax, C.B. (Eds.) The therapeutic relationship and its impact: A study of psychotherapy with schizophrenics (pp.3-22).Madison: University of Wisconsin Press.
16. Greenberg, L.S., Rice, L.N., and Elliott, R. (1993). Facilitating Emotion Change«: The Moment-by-Moment Process.New York: Guifod Press
17. Greenberg, L.S., Watson, J.C. & Lietaer, G. (Eds.) (1998). Handbook of experiential psychotherapy. New York: Guilford Press.
18. Hart, J.T. (1970) The development of Client-Centered Therapy. In Hart, J.T. and Tomlinson T.M., (eds.) New directions in Client-Centered Therapy.Boston: Houghton Mifflin, pp. 3-21.
19. Höger, D. (1989): Klientenzentrierte Psychotherapie — ein Breitbandkonzept mit Zukunft. In: R. Sachse & J. Howe (Hrsg.), Zur Zukunft der Klientenzentrierten Psychotherapie (S. 197-222). Heidelberg: Asanger.
20. Keil, W.W. (1996) Hermeneutic empathy in client-centered therapy. In: Esser U., Pabst H., Speierer G.-W.(Eds.): The power of the person-centered approach. Köln, GwG, pp.65-80
21. Keil, W.W. (2001) Das für Psychotherapie notwendige Erleben. Oder: Personzentrierter und Experienzieller Ansatz gehören zusammen. PERSON 5, 2 90-97
22. Keil, W.W. (2002) Explication of the Person-Centered Therapy Theory. Manuscript for the Lecture held at the 3^rd World Congress of Psychotherapy, Vienna.
23. Keil, W.W. & Stumm, G. (Hg.) (2002) Die vielen Gesichter der Personzentrierten Psychotherapie. Wien: Springer.
24. Keil, W.W. (2005) Klientenzentrierte Therapie-Theorie. Teil A,B. Skriptum zur Lehrveranstaltung der ÖGwG. 5. überarbeitete Auflage.
25. Kriz, J. (1994). Personzentrierter Ansatz und Systemtheorie. Personzentriert 1, 17-70.
26. Lorenzer, A. (1970) Sprachzerstörung und Reconstruction. Frankfurt a.M.:Surkamp
27. Merry, T. (2004). Classical client-centered therapy. In P. Sanders (Ed.), The tribes of the person-centered nation. A guide to the schools of therapy associated with the PCA (pp. 21-44). Ross-on-Wye: PCCS-Books.
28. Prouty, G. (1999). Carl Rogers and experiential therapies: A dissonance? Person-Centered Practice 7, 1, 4-11.
29. Prouty, G. (1998) Pre-Therapy and Pre-Symbolic Experiencing: evolutions in person-centered/experiential approaches to psychotic experience. In Greenberg, L.S., Watson, J.C., Lietaer, G. (Ed.) Handbook of Experiential Psychotherpy.New York: Guilford Press. (pp. 368-409)
30. Purton, C. (2004) Focusing-oriented therapy. In The tribes of the Person-Centered Nation: An introduction to the schools of therapy related to the Person-Centered Approach. PCCS BOOKS, Ross-on-Wye.
31. Purton, C. (2004). Person-centered therapy: The Focusing-oriented approach. Basingstoke: Palgrave Macmillan.
32. Rogers, C. R. (1951) Client-centered therapy. Boston: Houghton Mifflin.
33. Rogers, C. R. (1957) The necessary and sufficient conditions of therapeutic personality change. Journal of Consulting Psychology. 21, 95-103.
34. Rogers, C. R. (1959) A theory of therapy, personality, and interpersonal relationships, as developed in the client-centered framework. In S. Koch (Ed.), Psychology: A study of a science. Vol. III. Formulations of the person and the social context.New York;. McGraw-Hill. pp. 184-256.
35. Rogers, C. R. (1975) Empathic — an unappreciated way of being. the Counseling Psychologist 5, 2, 2-10.
36. Sachse, R. (1992). Zielorientierte Gesprächspsychotherapie. Eine grundlegende Neukonzeption. Göttingen Hogrefe.
37. Sachse, R. (1996). Praxis der Zielorientierten Gesprächspsychotherapie. Göttingen: Hogrefe.
38. Sachse, R. (1998) Goal-oriented Client-Centered Psychotherapy of Psychosomatic Disorders. In Greenberg, L.S., Watson, J.C., Lietaer, G. (Ed.) Handbook of Experiential Psychotherpy. New York: Guilford Press. (pp. 295-327)
39. Sachse, R. (2003). Klärungsorientierte Psychotherapie. Göttingen: Hogrefe.
40. Sanders (ed.) (2004) The Tribes of the Person-Centered Nation: An introduction to the Schools of therapy related to the Person-Centered Approach. PCCS BOOKS Ross-on-Wye
41. Schmid P.F. & Rogers, C.R. (1991). Person-zentriert. Grundlagen von Theorie und Praxis. Mainz: Grünewald.
42. Schmid P.F. (1994). Personzentrierte Gruppenpsychotherapie. Ein Handbuch. Bd. 1.: Solidarität und Autonomie. Köln: Edition Humanistische Psychologie.
43. von Schlippe, A. & Kriz, W.C. (2004). Personzentrierung und Systemtheorie. Perspektiven für psychotherapeutisches Handeln. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht.
44. Speierer, G.—W. (1994). Das differenzielle Inkongruenzmodell (DIM). Handbuch der Gesprächspsychotherapie als Inkongruenzbehandlung. Heidelberg: Asanger.
45. Stumm, G., Wiltschko, J., Keil, W.W. (2003) Grundbegriffe der Personzenrierten und Focusing-orientierten Psychotherapie. Stuttgart: Pfeifer bei Klett-Cotta.
46. Swildens, H. (1989). Über Psychopathologie und ihre Bedeutung für die klientenzentrierte Psychotherapie. In M. Behr, F. Petermann, W.M. Pfeiffer & C. Seewald (Hrsg.), Jahrbuch für personenzentrierte Psychologie und Psychotherapie. Bd. 1 (S. 80-106). Salzburg: Otto Müller.
47. Swildens, H. (1991) Prozessorientierte Gesprächspsychotherapie. Köln: GwG.
48. Swildens, H. (1996) Client-centered Psychotherapy in Personality Disorders. In U.Esser, H.Pabst, G.-W.Sperierer (Eds.), o.c. (pp.205-214)
49. Swildens, H. (2002) Prozessorientierte Gesprächspsychotherapie. Einführung in eine differentielle Anwendung des klientenzentrierten Ansatzes bei der Behandlung psychischer Erkrankungen. Köln: GwG
50. Tscheulin, D. (1992). Wirkfaktoren psychotherapeutischer Intervention. Göttingen: Hogrefe.
51. Van Balen, R. (1994). Klientenzentrierte Therapie und experientielle Therapie: zwei verschiedene Therapien? In W.W. Keil, P. Hick, L. Korbei & V. Poch (Hrsg.), Selbst-Verständnis. Beiträge zur Theorie der Klientenzentrierten Psychotherapie (S.80-105). Salzburg-Bergheim: Mackinger.
52. Van Kessel, W. & van der Linden, P. (1991/1993). Die aktuelle Beziehung in der Klientenzentrierten Psychotherapie; der interaktionelle Aspekt. GwG-Zeitschrift 90, 19-32.
53. Van Kessel, W. & van der Linden, P. (1991/993). Der interaktionell-orientierte Therapeut bei der Arbeit (2. Teil). GwG-Zeitschrift 91, 18-28.
54. Van Kessel, W. & Keil, W.W. (2002). Die Interaktionelle Orientierung in der Klientenzentrierten Psychotherapie. In Keil, W.W., Stumm, G. (Hrsg.), Die vielen Gesichter der Personzentrierten Psychotherapie (107-119). Wien: Springer.
55. Warner, M. (2000) Person-centered psychotherapy: One nation, many tribes. Person-Centered Journal 7, 1, 28-39.
56. Warner, M. (2002) A Client-Centered Approach to Therapeutic Work With Dissociated and Fragile Process In Greenberg, L.S., Watson, J.C., Lietaer, G. (Ed.) Handbook of Experiential Psychotherpy. New York: Guilford Press. (pp. 368-387)
57. Warner, M. (2008) A Client-Centered Approach to Difficult Client Experiences. «State of the Art» address presented at the 5th Congress of the World Council for Psychotherapy in BeijingChina.
58. Watson, J.C, Goldman R.N., Warner M.S. (eds.) Client-centered and Experiential Psychotherapy in the 21st Century; Advances in theory, research and practice. Ross-on-Wye: PCCS Books

Некрылова Наталья, 1974, клиент-центрированный психотерапевт в Москве; председатель Сообщества Клиент-центрированных Психологов-консультантов и Психотерапевтов, обучающий психотерапевт, тренер праксиологии (СКПП); Московский Городской Психолого-Педагогический Университет совместно с СКПП, руководитель совместной программы «Клиент-центрированная психотерапия».

Вы решили прибегнуть к психотерапии, изучили информацию и выбрали кандидатуру специалиста, тогда следующий шаг — позвонить и договориться о встрече. Во время первого разговора вы определите удобное время встречи, узнаете адрес, кроме этого психолог (психотерапевт) сообщит информацию об общих условиях — стоимости, продолжительности и периодичности встреч. Все это можно прояснить и в переписке, но при прочих равных, звонок сделать лучше, потому что во время телефонного разговора вы сможете отчетливее оценить свои впечатления.

Если вы уже бывали на приеме, то знаете, что первая встреча в основном нужна для знакомства и определения направления работы. За этот первый час общения вы можете прояснить для себя информацию о специалисте и практикуемом методе. Психотерапевт спросит вас о причинах визита, и в процессе беседы вы оба сможете прояснить то, насколько возможности терапии отвечают вашим ожиданиям, каковы могут быть цели дальнейшей работы и ее продолжительность. Если общие цели найдены, и вы чувствуете, что хотите продолжить общение, то последует договоренность о следующей встрече. Психотерапевт проинформирует вас об условиях так называемого психотерапевтического контракта. Контракт — это устное соглашение о правилах оповещения в случае отмены приема, оплаты пропусков, условиях прерывания и завершения терапии, условиях изменения стоимости, а также об общих принципах конфиденциальности.

Иногда может быть так, что первая встреча не переходит в последующие. Это тоже результат и может быть связан с тем, что ожидания клиента расходятся с общими терапевтическими целями, или клиент еще не пришел к тому, чтобы уделять беспокоящей его проблеме дополнительное время.

В некоторых случаях может быть и так, что клиент хочет продолжать терапию, но что-то не устраивает в личности психотерапевта или практикуемом методе. В этом случае нет ничего плохого в том, чтобы проверить свои впечатления в другом месте с другим специалистом.

Записаться