Автор статьи: Некрылова Наталья.

Довольно часто терапия упирается в парадокс: клиент хочет изменений и одновременно хочет оставить неизменным все то, что приводит к проблемам. Это и понятно. Все мы балансируем между потребностью в стабильности и потребностью в развитии. Привычный образ мыслей, реакций, мироощущений составляет фундамент всего того, что я знаю в себе, о себе и о жизни. Это как основы основ, мои внутренние скрижали. И даже если я не знаю, откуда они взялись, даже если чувствую, что мне с этим всем неудобно или больно, следовать их правилам все равно остается важным. Потому что это мой, пусть такой, но знаемый, привычный мир. И я его контролирую.

В своей практике я с уважением отношусь к проявления этих персональных «скрижалей». У них есть основания «недолюбливать психотерапию» и не хотеть сдвигаться со своего места. Хотя бы потому, что они охраняли человека все эти годы, а чтобы что-то отпустить, нужно знать, что на освободившееся место поместить. Без этого слишком страшно. И совершенно бесполезно предлагать человеку что-то внешнее, интеллектуальное, из ряда рассуждений, но не находящееся в его опыте. Любой человек доверяет тому, что может сам непосредственно ощутить.

Так как же решается эта задача - когда возникновению нового опыта препятствуют старый? В моей работе в этом вопросе помогает фокусирование. Особенно это касается клиентов с повышенной склонностью к контролю и интеллектуализациям. В этих случаях фокусирование без лишних слов и вторжений со стороны терапевта помогает клиенту достичь трансформации опыта через небольшие, но реально ощутимые сдвиги в привычных схемах реакций и переживаний.

Вот пример. Клиентка жалуется на то, что ей трудно включиться в обычную жизнь после отпуска. При этом в поездке чувствовала себя легко, оживленно. Эта жалоба - хороший шанс понять, с чем именно не хочет иметь дело «тот, кто чувствовал себя на каникулах оживлённо и легко», вернувшись обратно? И я задаю этот вопрос. Клиентка задумывается и отвечает:

- С привычными страхами и тяжестью.

 - Ага, а что было с этими страхами и тяжестью во время каникул?– спрашиваю я.

 - Я их оставила здесь,- отвечает клиентка.

 - Получается, когда эти страхи и тяжесть на дистанции, жизнь ощущается легче и это хорошо… А мог бы быть еще способ получить эту дистанцию, чтобы не только за счет каникул и поездок?– подталкиваю клиентку, в надежде, что она переместит внимание на исследование внутреннего ресурса.

Вот здесь начинается самое интересное. Кажется, это была бы отличная перспектива, но клиентка начинает настаивать, что никаких других вариантов нет. Эти переживания тяжести – часть привычной рутинной жизни, как вторая кожа. Вот это убеждение - моя жизнь такова и другой быть не может (это моя реальность, а там, на каникулах – не реальность), и есть пример «скрижали», о которой я говорила в начале. Терапевтическое предложение найти возможность не только внешней (каникулы, поездка), но и внутренней дистанции с «тяжестью» вызвало обратную реакцию: пусть мне тяжело, но так уж заведено и ничего тут не поменяешь.

На самом деле внутренняя дистанция, практикуемая в фокусировании по отношению к любым проблемам, темам, страхам, которые создают «внутренний беспорядок» - это предложение разместить проблему перед собой, и тем самым создать возможность ее видеть, дифференцировать, понимать, а значит реально управлять. До тех пор, пока проблема просто варится внутри, она просто действует и воздействует на все остальное.

Моя задача была помочь клиентке отважиться на этот контакт с ее чувством тяжести и на собственном опыте убедиться, что она не только не потеряет контроль над проблемой, но, возможно, поймет ее лучше и найдет решение. Одновременно с этим я понимала, что контакт с «тяжелым, сложным, непонятным» (да, и собственными переживаниями в целом) – это как раз то, чего клиентка обычно не делает. Если внутри возникает сложное, непонятное переживание, она просто этим не занимается. И проблемой этой клиентки являются не отдельно взятые переживания как таковые, а данный способ с ними обращаться.

Однако, дискуссии по этому поводу были бы совершенно бесполезны. Чтобы не застревать в них я сделала еще одну попытку - просто предложила клиентке оставить все как есть и перевести внутреннее внимание на то, как это чувство тяжести проявляется в теле прямо сейчас, и попробовать описать, на что это похоже.

Фактически суть предложения оставалась прежней - контакт с переживанием. Как оказалось, в такой форме предложение помогло клиентке довольно быстро сфокусироваться и связать переживаемое в теле ощущение (felt sense или осязаемое чувство на языке фокусирования) с образом увесистого, но небольшого по размерам металлического ларца. Клиентке было важно знать, что она сохраняет контроль, и я специально уточнила, важно ли ей знать, что все решения о том, что делать с этим ларцом - перемещать, открывать или что-то еще - целиком и полностью зависят от ее нее.

В дальнейшем, работая с этим переживанием и найденным для него образом, клиентка прочувствовала и самостоятельно озвучила действительную проблему: ларец – своеобразное место, куда складывается все, с чем она избегает иметь дело. Таких вещей много и все они там хранятся, для этого он и нужен. Сам ларец – не проблема и не создает препятствий, чтобы его перемещать, двигать или заглядывать в него и расчищать. Просто клиентка этого не делает, потому что никогда его не открывала и боится это делать.

Чуть позднее клиентка захотела «разместить» ларец рядом с собой сбоку, почувствовала себя несколько легче, а я, имея в виду ее страх, спросила, есть ли что-то или кто-то, с кем в дальнейшем открыть ларец и посмотреть но его содержимое будет не так страшно. Таким человеком оказался кто-то поддерживающий, а чуть позже клиентка нашла решение:

- Там должен быть взрослый, который видит все эти вещи и помогает мне с ними по-настоящему разбираться, а не просто складывать их в этот ларец. И я знаю, кто это! У меня есть этот взрослый, - продолжила клиентка. - Просто он постоянно занимается проблемами других людей, а не моими собственными!

Итак, на собственном опыте клиентка убедилась, что может иметь дело «со сложным и непонятным», несмотря на то, что весь ее предыдущий опыт был про то, что «она этого не может». Далее, клиентка поняла, что реальная проблема не «в ларце и его содержимом» (в не-принимаемом опыте, другими словами), а в том, что у нее попросту не было альтернативного способа, кроме как складывать туда непонятные вещи, и именно поэтому он такой тяжелый. Это понимание функции «ларца» снизило страх перед его содержимым, и помогло клиентке прийти к выводу, что ей действительно нужно в него заглянуть. И, что самое главное, к открытию, что у нее есть для этого ресурс (внутренний взрослый), просто решение в том, что этому взрослому нужно, наконец, заняться собой.

Польку все эти выводы и утверждения были найдены клиенткой самостоятельно, на уровне собственного переживания, они представляют для нее уже свершившийся факт (а не теоретические предположения) и звучат гораздо более убедительно, нежели внешние рассуждения, как например, если бы я озвучила клиентке свое видение проблемы и ее решения. Все, что от меня требовалось на этой встрече – просто искать подходящий для этой клиентки способ предложить контакт с ее переживанием, принимая во внимание и ее желание исследовать проблему, и ее склонность к избеганию контакта с трудной частью собственных переживаний.

Материал опубликован с согласия клиента 
Дата публикации: 01.02.2017